Институт прикладной физики РАН в Нижнем Новгороде – крупнейший академический научный центр страны, входящий по некоторым направлениям исследований в число мировых лидеров. Научный руководитель ИПФ РАН академик РАН Александр Литвак является старшим коллегой, а когда-то – и наставником действующего главы академии Александра Сергеева, прошедшего в институте все ступени научного пути и карьеры руководителя. Накануне выборов Александр Григорьевич поделился своим видением задач академии и ее избранного президента на ближайшие пять лет, а также проанализировал предвыборные программы – максимально аргументированно и, по возможности, сохраняя объективное отношение ко всем кандидатам.

– Александр Григорьевич, как Вы оцениваете работу РАН в нынешней ситуации? Какие есть достижения? Что мешает ее работе?

Знаете, за многие годы работы в науке, я привык, отвечая на вопрос об оценке работы нашей Академии наук, обращаться к результатам научных исследований, выполненных в Академии в последний период. В обстоятельном отчетном докладе Президента РАН на недавнем общем собрании РАН было представлено более пятидесяти наиболее интересных мирового уровня результатов фундаментальных исследований, рекомендованных тематическими отделениями РАН. Они показывают, что, хотя интегрально мы сегодня не входим в число мировых лидеров, в стране есть потенциал для развития современных научных исследований. Это важно.

Если говорить об исполнении нынешней РАН, то есть Академии без институтов, порученных ей законом и правительственными распоряжениями функций, нужно подчеркнуть, что А. М. Сергеев после его избрания президентом РАН при поддержке главы государства В. В. Путина согласовал принятие Госдумой в 2018 году ряда поправок к федеральному закону о РАН 253-ФЗ, которые существенно расширили полномочия Академии. Это чрезвычайно важное достижение.

Напомню, что реформа 2013 года имела целью превратить Российскую академию наук просто в клуб успешных ученых, лишила ее полномочий управления фундаментальной и поисковой наукой. Было сохранено только неясное право научно-методического руководства исследованиями научных организаций, ранее входивших в состав Академии, неопределенные функции экспертизы науки и реализация международного сотрудничества. РАН стала федеральным государственным бюджетным учреждением (ФГБУ) без предметного признака «наука» в названии, что сохранило для нее только возможность получать госзадание и финансирование для выполнения названных выше функций, но даже лишило прав непосредственно заниматься научными исследованиями.

Теперь РАН после внесенных поправок в федеральный закон 253-ФЗ с 2018 года имеет право формировать государственную программу фундаментальных исследований на период 2021–2030 гг. и управлять ей, имеет право согласования действий учредителя по назначению руководителей институтов РАН и возможности их реорганизации. Она имеет также конкретные функции по экспертизе проектов фундаментальных и поисковых исследований, выполняемых по госзаданию научными и образовательными учреждениями страны (за некоторым исключением, определяемым правительством), а также по координации фундаментальных и поисковых исследований по специальной тематике. Вопрос о научных исследованиях, проводимых непосредственно РАН, остался пока нерешенным. Но соответствующие поправки к закону 253-ФЗ по этому и другим актуальным вопросам уже внесены.

Можно назвать достаточно широкий перечень научно-организационных достижений, инициированных А. М. Сергеевым и его командой и направленных на развитие научных исследований и поднятие престижа отечественной науки. Они подробно и убедительно изложены в предвыборной программе А. М. Сергеева. Я назову только некоторые из обещанных им при избрании в 2017 году, имеющие прямую проекцию на жизнь научных учреждений:

–       Начата и эффективно действует программа «Обновление приборной базы». За прошедшие 3 года она обеспечила многим ведущим институтам значительное расширение возможностей и уровня экспериментальных исследований.

–       Реализована конкурсная программа крупных научных проектов фундаментальных исследований с объемом годового финансирования 100 млн руб. Фактически она заместила многолетнюю программу фундаментальных исследований президиума РАН, вызывавшую в последние годы неприятие властных структур. Замещение было проведено с серьезным увеличением общего финансирования программы (от 1,6 млрд до 4,1 млрд руб.), хотя в число исполнителей теперь могут входить не только институты РАН. По-моему, несмотря на некоторые существенные недостатки, по замыслу и реализации программа 100-миллионников более прогрессивна, чем программы президиума, в которых, хотя и при наличии серьезного обсуждения в руководстве РАН, программы часто раздавались признанным лидерам науки без формального конкурса, зачастую и координаторы напрямую (без конкурса) распределяли средства по проектам в программе. В последние годы объем финансирования 100 миллионов в год был доступен только двум программам из трех десятков. Поскольку я был координатором одной из крупных программ президиума, проект под моим руководством не вошел в число победителей конкурса 100-миллионников (не добрал несколько баллов экспертной оценки), поэтому, наверное, мое положительное мнение о новом конкурсе можно считать достаточно объективным.

–       Принятие закона о восстановлении научного статуса аспирантуры, превращающего, как прежде, обучение в аспирантуре в первую ступень научной карьеры, завершаемой представлением кандидатской диссертации. Очень важно и существенное расширение участия РАН в президиуме и экспертных советах ВАК.

–       Организация проекта «Базовые школы РАН» как элемента систем подготовки молодых ученых для науки и сферы высоких технологий, в который включено около 100 лучших школ из более чем 30 регионов страны.

–       Важные изменения информационной политики РАН: открытость заседаний президиума, практика регулярных контактов руководства РАН со СМИ по широкому кругу вопросов науки и образования.

К каждому из этих достижений можно добавить критические замечания и пожелания в том плане, что необходим больший объем финансирования, мотивированное расширение круга участников, значительное повышение с нищенского уровня стипендий аспирантов и прочее. Тем не менее, это важные достижения, а их характеристики в значительной степени определяются реальной недовостребованностью науки.

– Расскажите коротко о положении дел в той области науки, которой Вы занимаетесь – какие здесь есть достижения, проблемы и пути их решения?

Можно сказать, что я всю жизнь занимаюсь исследованиями в области радиофизики, которая в российской науке трактуется обобщенно как наука о колебательных и волновых процессах в различных средах и любых диапазонах частот и длин волн. Речь идет о механизмах генерации, распространении волн в различных средах, взаимодействии с веществом, диагностике процессов и материалов. Общность колебательно-волновых проблем и культуры проведения исследований объединяет в радиофизике разделы из других областей науки: математики, физической электроники, физики плазмы, лазерной физики и оптики, геофизики и астрофизики, разнообразных междисциплинарных приложений. В российской науке лидирующие позиции в радиофизике занимает нижегородский ФИЦ «Институт прикладной физики РАН», который в этом году отметил 45 лет со дня основания (основатель – академик Андрей Викторович Гапонов-Грехов). В названии института подчеркивается его прикладная направленность, но по существу большинство прикладных проектов института базируется на собственных фундаментальных и поисковых исследованиях, обеспеченных современной экспериментальной базой и собственным опытным производством, и представляют инновационный интерес.

Сегодня ИПФ РАН – один из крупных академических научных центров, занимающий передовые позиции по ряду перечисленных выше научных направлений. Может это удивительно, но по некоторым направлениям мы до сих входим в число мировых лидеров, в большей части остальных ведутся исследования на мировом уровне.

Институт был организован в 1977 году на основе ранее уже зарекомендовавшего себя подразделения института НИРФИ и за последнее советское десятилетие сумел превратиться в достаточно известный в отечественной и мировой науке научный центр. Когда в начале 90-х годов финансирование науки в стране рухнуло, нам удалось для спасения выйти с некоторыми разработками на мировой рынок. Еще повезло избежать сильной утечки мозгов. Мы чрезвычайно большое внимание уделяли собственной системе подготовки кадров, включающей лучший физмат лицей города, небольшой базовый факультет института «Высшая школа общей и прикладной физики» в ННГУ и сравнительно успешную аспирантуру. Важную роль сыграла коммерциализация разработок через создаваемые малые предприятия, одно из которых, НПП «ГИКОМ», сформировалось как предприятие высокотехнологичной вакуумной электроники и вплоть до настоящего времени является признанным лидером в производстве мощных источников СВЧ гиротронов (в основном для нагрева плазмы в установках управляемого термоядерного синтеза).

Сейчас большое внимание справедливо уделяется инновационным цепочкам, связи фундаментальных и прикладных исследований. Назову некоторые наши наиболее значимые результаты в этом направлении:

–       Разработаны источники микроволнового излучения для нагрева плазмы в установках термоядерного синтеза (в том числе, для самого крупного международного научного проекта ITER), радиолокации, спектроскопии, плазменно-химических методов получения материалов, радиоастрономии, медицины.

–       Создан петаваттный лазерный комплекс, входящий в ряд наиболее мощных лазерных систем мира, исследованы новые физические явления в физике сверхсильных полей, создан широкий класс приборов биоимиджинга.

–       Разработаны методы и приборы волновой диагностики окружающей среды, гидроакустические излучатели и средства диагностики сложных виброактивных систем. Исследованы механизмы генерации катастрофических явлений в атмосфере и океане, включая модельные эксперименты по сильноточным грозовым разрядам и взаимодействию ураганов с поверхностью океана.

–       Разработаны инструменты оптики дифракционного качества для экстремального УФ и мягкого рентгеновского излучения и основы технологии безмасочной рентгеновской нанолитографии.

Все эти работы велись при участии в международных проектах, таких как ITER, LIGO, ELI и договорах о сотрудничестве с рядом ведущих российских и зарубежных научных центров. В последние годы мы получили заметную господдержку в программах обновления приборной базы, начавшейся федеральной атомной программе РТТН, в ряде мегагрантов и исследовательских программ Минобрнауки и Минпромторга. ФИЦ также является одним из лидеров среди академических организаций по числу грантов РНФ (в 2021 году 97 грантов) и РФФИ (126), в нём создано 8 молодежных лабораторий. В институте работают 1600 сотрудников, из них около 650 научных сотрудников, в том числе 131 доктор и 322 кандидата наук, 17 сотрудников института являются членами РАН.

Сейчас, как у всех, возникли новые проблемы, требующие оперативного решения: замещение санкционных аппаратуры и материалов, использующихся в наших работах и поставочных приборах, сохранение, а в некоторых случаях восстановление научных связей с наиболее важными зарубежными партнерами (имею в виду и официальные связи, и личные контакты), решение публикационных проблем, нужно постараться демпфировать утечку научной молодежи (в последние годы этот процесс стал для нас более чувствительным). Думаю, нам удастся сохранить положительный тренд развития, но это потребует больших усилий. Предложенная А. М. Сергеевым программа, несомненно, позволит решить некоторые из названных вопросов.

– Каким Вы видите будущее академии? Насколько этому будущему соответствуют представленные программы кандидатов на пост президента РАН?

По-моему, будущее РАН значительно зависит от результатов предстоящих выборов. Поэтому не буду фантазировать, давайте подождем. Тем более, реальная жизнь может препятствовать реализации предвыборных обещаний. По-моему, мы находимся на пороге.

Принятый в Академии наук стиль предполагает в основном обсуждение достоинств поддерживаемого вами кандидата, но совсем избежать оценки предлагаемых программ и предлагаемых пояснений вряд ли возможно. Все равно требуется разговор по существу. Считаю, что основная конкуренция будет между академиками А. М. Сергеевым и Г. Я. Красниковым.

Наверное, многим известно, что меня с Александром Михайловичем Сергеевым связывают многие годы научного сотрудничества. Я лично сторонник конкурсных процедур, меня в данном конкурсе интересует судьба Российской академии наук и в меньшей степени – проекция результатов на личности Сергеева или Красникова. Полушутя я говорю коллегам, что Сергеев уже вошел в историю российской науки, он выдающийся ученый и классный организатор научных исследований, он заведомо не пропадет и уж точно порадует свою семью, если освободится от этой «расстрельной» позиции.

Поэтому я сначала кратко сравню программы Красникова и Сергеева, потом постараюсь пояснить, почему с точки зрения обеспечения интересов отечественной науки и эффективного научно-технологического развития страны предпочитаю в этом конкурсе академическую программу и личность А. М. Сергеева.

Должен извиниться, я, конечно, посмотрел и программу Дмитрия Марковича Марковича, в ней много интересных и правильных положений (не говорю «обещаний»), но у меня сложилось впечатление, что Дмитрию Марковичу не нужны институты РАН, он об этом прямо говорит, тогда и РАН как система научных организаций, как ее многие, включая меня, еще понимают, ему тоже не нужна.

Г. Я. Красников на встрече в ФИАНе сказал, что его программа и программа А. М. Сергеева практически совпадают, за исключением некоторых нюансов. Действительно все включенные в его программу направления деятельности (не буду их перечислять) повторяют направления реальной деятельности РАН в настоящее время. Красников просто обещал придать лидерские позиции РАН в этих направлениях. Принципиальная разница в том, что у Сергеева предложен план конкретных действий по 10 сформулированным ключевым направлениям работы, причем этот план базируется на приведенном в программе перечне результатов предыдущего пятилетнего плана. Поэтому совершенно ясно, что нам обещают. Г. Я. Красников в программе высказывается за все хорошее против плохого, но больше на уровне названий. Одной из главных практических задач он назвал налаживание реального научно-методического руководства институтами РАН, после этого он готов решать вопрос о переводе некоторых крупных институтов в состав Академии. По-видимому, здесь Геннадий Яковлевич соглашается, что научно-методическое руководство, практически сводящееся к экспертизе планов и отчетов, не обеспечивает реальное управление научной деятельностью институтов. Помнится, в прежние времена целый ряд крупных отраслевых институтов обозначался как находящийся под научно-методическим руководством Академии наук, если не ошибаюсь, в их число входил и Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова. Как правило, это были формальные ссылки.

Меня озадачило, что академик Красников категорически не видит никаких оснований для изменения юридического статуса РАН, он считает, что статус ФГБУ совершенно достаточен для решения всех проблем, его даже не смущает полное отсутствие у РАН возможности непосредственно выполнять научные исследования. Вопрос неоднократно обсуждался президиумом РАН, не помню никаких возражений против его постановки. В этом еще одно принципиальное различие между академиками Г. Я. Красниковым и А. М. Сергеевым. Последний, наоборот, ставит задачу восстановления системы прямого научно-организационного руководства РАН институтами с приданием РАН статуса «Государственная академия наук». Очевидно, есть возражения против такого решения.

Не буду говорить подробно о программе А. М. Сергеева, о ней уже много сказано. Давайте я постараюсь рассказать о нем как ученом, некоторых моментах его научной биографии и особенностях работы в науке. В трудовой книжке А. М. Сергеева до его перехода в президиум РАН называется только одно место работы – Институт прикладной физики РАН. В ответе на предыдущий вопрос я рассказал об этом институте. Сергеев унаследовал многие принципы и ценности, типичные для института, в котором он начинал свою научную карьеру и вырос до уровня признанного во всем мире выдающегося ученого. Он пришел в институт после окончания радиофизического факультета Горьковского университета и в процессе работы прошел все должностные ступени от стажера-исследователя и аспиранта до директора института: мнс, снс, завлаб, завотделом, замдиректора – руководитель отделения, первый заместитель директора, директор. Это административное продвижение соответствовало реальному расширению тематики собственных научных исследований, последовательному переходу от индивидуального научного рукоделия теоретика к участию и руководству в комплексных теоретических и экспериментальных исследованиях в новых направлениях физики плазмы. лазерной физики, фемтосекундной оптики, биофотоники. Первые шаги Сергеева в науке были связаны с теоретическим исследованием нелинейных волн в плазме и лазерной плазме, методов СВЧ нагрева термоядерной плазмы. Выполненные работы публиковались в ведущих научных журналах, была своевременно защищена диссертация. Опубликованные работы пользовались международной известностью, некоторые из них и сейчас имеют заметное современное цитирование. Александр Михайлович – активный человек, он правильно использовал открывшиеся в первые годы перестройки возможности для установления международных контактов (напомню, что город Горький до 1991 года был закрытым городом), побывал в сравнительно продолжительных продуктивных научных поездках в Италии, США, Швеции. Когда для российской науки наступило совсем трудное время начала 90-х, он, как тогда сделали многие, имел все возможности решить вопрос о новом месте работы и жительства. Не вдаваясь в оценки, скажу, что Сергеев тогда принял другое решение – он перешел от теории к реальному взаимодействию с экспериментом и по приглашению коллег, занимающихся в институте источниками фемтосекундной оптики, возглавил такую лабораторию. Уже на этом этапе важную роль сыграла присущая Сергееву достаточно редкая способность – высокая восприимчивость к новым идеям и понимание возможностей включения в перспективные остроконкурентные на мировом уровне работы с учетом нашего научного и технологического потенциала. Ярким примером этих способностей и способа организации таких работ является история рождения междисциплинарного проекта «Оптическая когерентная томография».

В конце 1993 года в мире были опубликованы первые работы по использованию регистрации обратного рассеяния фемтосекундных оптических импульсов для получения с высоким разрешением структуры рассеивающих биологических тканей. Несмотря на более чем скромные финансовые возможности поддержки этого решения, команда под руководством Сергеева решила вступить в острую конкуренцию, используя накопленный в институте опыт по работе с частично когерентным фемтокоррелированным излучением оптоволоконных источников. Приступили к оперативному решению принципиальных проблем предлагаемой технологии и созданию экспериментального макета прибора. Все работы в течение года велись в сверхурочном авральном режиме. Сергеев также инициировал многоплановую работу нижегородских медиков по участию в создании метода и прибора биодиагностики, установил деловые научные контакты с американскими физиками, сумевшими экстренно получить грант для совместной работы. Уже в конце 1994 года была опубликована первая статья с демонстрацией изображений, полученных методом оптической когерентной томографии (ОКТ), а в марте 1995 года созданный ОКТ блок был отправлен через таможню в университет Флориды. Следом за ним для демонстрации работы прибора в США вылетела группа основных разработчиков. Была реализована программа презентации прибора в университетах более чем десятка штатов, результатом которой явилось открытие в США стартапа, одним из учредителей которого был ИПФ РАН. Важным успехом этой фирмы было получение официального разрешения на медицинскую ОКТ диагностику. Таким же высоким темпом успешно продолжались работы дома по совершенствованию инструмента и демонстрации его богатых возможностей в медицинской диагностике.

Для Сергеева характерно умение эффективно расширять первоначально занятый плацдарм. Очень быстро им под его руководством был создан межведомственный коллектив ученых-физиков и медиков, разработавших физические принципы и реализовавших в клинических условиях методы оптической томографии биотканей, включая оптическую когерентную томографию, оптическую диффузионную томографию, диффузионную флуоресцентную томографию, ультрамикроскопию. Уже в 1999 году пионерские работы по оптической когерентной томографии были удостоены Государственной премии РФ.

Примерно по такой же схеме и в таком же темпе под руководством Сергеева были выполнены у нас и амбициозные (на момент начала) работы по созданию самого мощного в стране и одного из самых мощных в мире лазерного комплекса с петаваттным уровнем мощности на основе параметрического усиления света, открывшие возможность для уникальных экспериментов по физике сверхсильных полей и по созданию компактных ускорителей заряженных частиц. Эти работы, выполненные в кооперации с РФЯЦ ВНИИЭФ, были удостоены в 2012 году Премии Правительства Российской Федерации.

Под руководством А. М. Сергеева (и в сотрудничестве с нобелевским лауреатом Жераром Муру) были обоснованы также пути для дальнейшего увеличения мощности до уровня сотни петаватт и сформулированы предложения по созданию в России лазерного мега-сайенс комплекса.

А. М. Сергеев был также инициатором и одним из руководителей нашего участия в проекте LIGO, в рамках которого было осуществлено детектирование гравитационных волн. Он вошел в число участников коллаборации LIGO, получившим за это открытие в 2016 году премию Грубера.

В заключении еще раз подчеркну, что Александр Михайлович Сергеев – талантливый и высокопродуктивный ученый с мировым именем (не называю его очень высоких наукометрических показателей, т. к. отношусь к ним сдержанно), имеющий большой опыт работы в крупном академическом институте и реализации разномасштабных междисциплинарных программ и проектов. Он также накопил опыт решения множества проблем Российской академии наук и делового взаимодействия с органами государственной власти, с регионами и крупными компаниями реального сектора экономики, позволивший сформулировать развернутую конкретную программу преобразования Российской академии. Поддерживаю и программу, и кандидата.