В конце августа коллеги и друзья из Профсоюза работников РАН поздравили с 75-летним юбилеем сопредседателя Ленинградской межрегиональной организации, главного научного сотрудника Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе в Санкт-Петербурге Александра Николаевича Зиновьева.

Он один из тех, кто принимал участие в становлении нашего профсоюза, и сейчас во многом определяет основные направления развития организации. Александр Николаевич бессменный председатель Уставной комиссии Центрального совета, много лет возглавлял Бюджетно-плановую комиссию. Активно участвуя в работе коллегиальных органов профсоюза, в конфликтных ситуациях берет на себя роль арбитра, предлагает нешаблонные устраивающие большинство решения. Коллеги знают его как человека с мягким и доброжелательным характером и жесткой позицией по принципиальным вопросам.

Редакция «НС» подготовила интервью с юбиляром.

– Расскажите о своем профессиональном пути. Почему наука? Почему Физтех?

– Естественные и технические предметы я в школе всегда любил, желание же заниматься наукой появилось в старших классах. Учился хорошо, поэтому без труда поступил в Политехнический институт на специальность «экспериментальная ядерная физика». В 1971 году на последнем курсе устроился на практику в Физико-технический институт Академии наук СССР, и, продолжая учиться, работал там лаборантом. По окончании института был принят на работу. Постепенно от стажера-исследователя дорос до главного научного сотрудника, заведующего лабораторией.

Сначала проводил исследования в области атомной физики, взаимодействия частиц с веществом. Если говорить о самых серьезных достижениях, в сотрудничестве А. П. Шергиным и другими коллегами нам удалось сделать две важные работы на уровне открытий. Мы нашли новый тип электронных переходов в атомах, когда две внутренние вакансии заполняются с испусканием одного электрона или фотона.

Начиная с 1976 года стал заниматься диагностикой плазмы. Мы предложили с помощью инжекции пучка атомов в плазму переводить ядра примесей в возбужденные водородоподобные ионы, и, измеряя их излучение, определять концентрацию примеси углерода и кислорода в центре плазменного шнура. Я был соавтором этой идеи и первой публикации по результатам ее реализации.

В 1981 году за участие в разработке новых методов диагностики плазмы я в составе группы соавторов был удостоен Государственной премии СССР.

Работали на установках, имевшихся в Курчатовском институте. Затем работы были продолжены на токмаках в ФТИ, разрабатывались более чувствительные приборы. Вместе с голланскими коллегами мы измеряли необходимые константы процессов перезарядки, что позволило реализовать методику в условиях токамака-реактора. Важным этапом стала поездка в Калхэмский центр термоядерной энергии в Великобритании на Объединенный европейский токамак ДЖЭТ (Joint European Torus), где нам удалось не только измерить содержание примесей, но и распределение магнитного поля в плазме. Работы по этой теме имели резонанс. Я защитил докторскую диссертацию.

В это время началась перестройка. Активные сотрудники из моей группы стали один за другим уезжать за границу. Группа развалилась. Пришлось создавать новую. В то время я стал интересоваться эффектами, проявляющимися при взаимодействии атомных пучков с веществом. Тема оказалась перспективной. Практически ежегодно мы находим несколько новых эффектов. Публикуем 5-8 хороших статей в год. Группа выросла в Лабораторию атомных столкновений в твердых телах, меня выбрали ее руководителем. Занимаю эту должность уже 15 лет. Благодаря тому, что наши результаты находят практическое применение, сотрудники получают неплохие зарплаты. К нам приходит молодежь. По сумме показателей мы входим в десятку лучших лабораторий в институте.

– Как складывалась ваша профсоюзная биография?

– Я стал членом профкома института и руководителем Производственной комиссии в 1979 году. Занимался организацией социалистического соревнования между отделами. А в 1991 году в институте произошла трагедия. В автокатастрофе погибли председатель профкома и его заместитель. Коллеги попросили меня закрыть образовавшуюся брешь, и я согласился. Опыт профработы имелся, по сути, я был четвертым человеком в нашем профкоме.

Как раз в то время председатель Пущинской профорганизации Валерий Николаевич Соболев организовывал Профсоюз научных работников, собирая под его крылом академические структуры. Но восемь крупных питерских академических институтов, включая наш, все еще оставались в Профсоюзе образования и науки. Я там, кстати, руководил научной секцией.

Постепенно выкристаллизовалась идея создать Профсоюз работников РАН, и был созван объединительно-учредительный съезд.

Мы с Владимиром Ивановичем Медведевым, который был председателем профкома Петербургского института ядерной физики (ПИЯФ) в Гатчине, участвовали в мероприятиях по подготовке съезда, но к моменту его проведения я еще не успел толком разобраться во всех нюансах. Хорошо, что догадался приехать на день раньше. Походил по кабинетам, побеседовал с «аксакалами», пытаясь понять кто есть кто и определиться, кого выбирать председателем. В итоге наше с Медведевым решение поддержать В. Н. Соболева и выступление в его поддержку сыграло большую роль в том, что проголосовали именно за него.

Это был удачный выбор. Валерий Николаевич без преувеличения жизнь положил на развитие профсоюза. Но это отдельная тема. Приведу только одну интересную деталь. В конце 90-х и начале 2000-х, когда наш профсоюз бескомпромиссно боролся за само существование науки, которую так и норовили оставить совсем без денег, авторитет профсоюза был необычайно высок. Ко всему прочему на это повлияла интересная тактика, выбранная Соболевым. Ему удалось запутать чиновников на всех уровнях, которые считали, что он руководит большим профсоюзом, объединяющим всю научную сферу, а В. Н. Хлебодаров (тогда президент Профсоюза работников РАН, по сути, председатель исполкома) – глава академической части.

– Вы посвятили немалую часть жизни профсоюзу, да и сейчас уделяете много времени общественной работе. Что вами движет? Какие направления профсоюзной активности особенно привлекают?

– В профсоюзе меня привлекает возможность решать сложные нестандартные задачи, приносить реальную пользу людям, быть частью живой интересной команды. С огромным удовольствием вспоминаю первые годы борьбы за науку в составе штаба во главе с Соболевым.

Ну, где еще вы получите возможность выступить перед 20-тысячной аудиторией на Дворцовой площади? А мне посчастливилось это сделать на митинге представителей науки и образования в 1995 году, когда академические организации оставили без средств к существованию и ученым не платили зарплаты. Народ на площади собрался разношерстный. Старушки в первых рядах всем кричали: «Долой!» Я им стал рассказывать, что полезного для простых людей сделали ученые Питера. Говорил о разработках в области производства алюминия, без которого не будет ни самолетов, ни кастрюлек. Постепенно крики сошли на нет, и мне удалось выступить по делу, уложившись в отведенное время.

Помню еще такой эпизод. Как-то мы сидели в штаб-квартире профсоюза и думали, что делать в ситуации с очередной задержкой финансирования. Я собирался на поезд в Питер и обронил, что у нас в институте завтра Ж. И. Алферов проводит ученый совет. И в Институте общей физики завтра совет, вспомнил В. П. Калинушкин. Родилась идея – от имени ученых советов двух уважаемых институтов, возглавляемых Нобелевскими лауреатами, обратиться к В. Е. Фортову, который тогда был Министром науки, с требованием срочно выделить средства на зарплаты ученых. В итоге нам удалось получить решения не только двух, а порядка ста ученых советов. И деньги в институты пошли!

Вспоминается и предложенный В. Ф. Вдовиным план накануне очередных президентских выборов 2008 года, угрожая власти митингами и пикетами, договориться, чтобы были профинансированы надбавки за ученые степени. Вузам на них средства выделяли, а академическим институтам с какого-то момента перестали, поскольку не вышло подтверждающее это право постановление правительства. Власти накануне выборов не нужен был шум, и наш шантаж сработал. Постановление появилось, надбавки за степени стали выплачиваться.

– Вы возглавляете Ленинградскую региональную профорганизацию, долгое время были председателем профкома Физтеха. Расскажите об этих этапах своего жизненного пути.

– Сначала я возглавлял объединенную питерскую профорганизацию. Однако становилось все яснее, что мы не можем найти консенсус между интересами 13-ти малых профорганизаций и двух крупных – Физтеха и ПИЯФ. Мы являлись основными поставщиками средств в профбюджет, а права голоса практически не имели, поскольку при голосовании наши две руки роли не играли. В итоге решили разделиться, пока окончательно не рассорились. Так возникли Ленинградская и Санкт-Петербургская региональные организации. Думаю, это было правильное решение. Потому что впоследствии мы дружно работали, вместе проводили митинги, конференции.

В 2011 году ПИЯФ, который, кстати, до 1972 года был филиалом Физтеха, вошел в состав Национального исследовательского центра «Курчатовский институт». Теперь у нас, к сожалению, разный работодатель, а, соответственно различающиеся условия работы, проблемы, задачи. Попытки выстроить договорные отношения с профкомом Курчатовского института, пока успехом не увенчались. В свое время В. И. Медведев создал Ассоциацию профорганизаций, входящих в Центр, и Н. А. Грошева стала зампредседателя. Но налаживание реальных контактов идет туго, с той стороны не чувствуется никакого интереса.

Председателем профорганизации Физтеха я проработал 24 года. У нас сформировалась дружная эффективная команда. Благодарен всем ее членам за сотрудничество. Когда стал завлабом, решил, что не должен совмещать административную работу с профлидерством. Передал бразды правления Виктору Картошкину. Работы у профкома и Виктора в последнее время было много. Не так давно после долгих и довольно жестких переговоров с дирекцией приняли новый коллективный договор, существенно изменили систему отплаты труда и правила аттестации. Отношения с администрацией складываются непросто, постоянно приходится искать компромиссы.

– Остается время на личную жизнь? Какие у вас хобби?

– Летом основное хобби – дача. С внуками там вожусь, немного строю, копаю. Все это в удовольствие, без фанатизма. Сочетаю семейный отдых с занятиями наукой.

Беседу вела Надежда Волчкова.
Фотографии Николая Андрюшова.