15 июля – последний день подачи заявок на участие в выборах на пост президента Российской академии наук. Одним из кандидатов стал академик РАН Дмитрий Маркович, которого выдвинуло Сибирское отделение РАН (СО РАН). По его признанию, доверие коллег стало своего рода триггером, активизировавшим работу мысли в направлении, какие ошибки исправить и какие полезные нововведения реализовать.

О побудительном мотиве

Если честно, еще пару месяцев назад я об этом и не думал. Готовился к перевыборам директора Института теплофизики им. С.С. Кутателадзе СО РАН на новый пятилетний срок (в мае эти выборы состоялись, и коллектив оказал мне доверие, отдав три четверти голосов). Как вариант дополнительной нагрузки рассматривал более активную работу в Отделении энергетики, механики, машиностроения и процессов управления РАН, да и в Сибирском отделении задач поставлено очень много.

Идея выдвинуть кандидата в президенты РАН из Сибири родилась у моих коллег здесь, в Сибирском отделении, а затем нашла поддержку и в других регионах. И когда мою кандидатуру множественно предложили на рассмотрение президиума СО РАН уже для официального выдвижения, я, подумав, по достоинству оценил это доверие.

Действительно, территория, на которой ответственность за научно-методическое руководство институтами и университетами возложена на Сибирское отделение РАН, составляет более половины площади РФ! Громадный промышленный мегакластер, крупнейший после Москвы и Санкт-Петербурга научно-образовательный комплекс. И огромный потенциал, ресурсный и прежде всего человеческий, интеллектуальный — который, по мнению многих, используется далеко не в полной мере.

Президент академии наук должен прилагать намного больше усилий к гармоничному научно-технологическому развитию всех территорий страны. И лучше других эту специфику, безусловно, будет осознавать представитель нестоличной России. Сейчас мы имеем катастрофический дисбаланс между упомянутым потенциалом регионов (кроме Сибири, это, безусловно, и Дальний восток, и Урал, и южные регионы страны) и вложениями государства в их развитие. Отток квалифицированных кадров из сферы науки и образования продолжается, и чтобы его остановить и обратить вспять, нужны более серьезные усилия, в том числе со стороны руководства РАН.

О видении ситуации

Как и некоторые другие ученые, я не мог не задумываться над тем, «как нам обустроить» академию наук и весь «сектор знаний» страны, какие ошибки исправить и какие полезные нововведения реализовать. Предложение согласиться быть выдвинутым в президенты РАН стало триггером, активизировавшим работу мысли в этом направлении и соответствующие обсуждения.

Безусловно, у меня есть программа. Точнее, первоначальные тезисы, основанные как на моем собственном видении проблем, стоящих перед РАН и всем «сектором знаний» России, так и на взглядах широкого круга коллег (не только членов академии), с которыми я общаюсь. По мере приближения к дате выборов это общение планируется всё более широким и продуктивным – соответственно, будет дополняться и корректироваться программа.

Что же касается упомянутых тезисов, то в настоящий момент по некоторым позициям они не могут не совпадать с исходными позициями других кандидатов. Все мы видим ряд одних и тех же острейших проблем, которые не решаются ни силами академии наук (там, где это возможно), ни какими-либо другими. Перечислю эти проблемы произвольно, без расстановки приоритетов.

• Невысокая востребованность экономикой результатов научно-исследовательской деятельности. Возможно, в новой реальности ситуация изменится, но есть и риски подмены реальных изменений очередной кампанией.
• Хроническое недофинансирование российской науки, и не только из госбюджета. Это определяется и объективными факторами, в частности, структурой экономики РФ, где преобладает сырьевой сектор, затраты которого на НИОКР и во всем мире удельно невелики. Но есть серьезнейший вызов, и понятие политической воли никто не отменял.
  
• «Сбитый прицел» приоритетов и принципов научно-образовательной и технологической политики. Постоянная борьба «американской» и «континентальной» (СССР+Германия) моделей концентрации науки — то есть либо в университетах, либо в специализированных институтах.
  
• Множатся структуры управления наукой и образованием, их программы и планы рассогласованы. Комиссия по НТР при Правительстве РФ, призванная заменить ГКНТ СССР, пока не работает в необходимом формате. И непонятно, будет ли работать: чувствуется противодействие влиятельных сил, стремящихся «порулить наукой».
  
• Появляются все новые «Стратегии», как общие, так и отраслевые, при этом предыдущие остаются невыполненными: можно не перечислять, достаточно вспомнить «инновационную» Стратегию 2006 г. или университетскую «5-100». Одно из множества негативных последствий – до сих пор отсутствуют механизмы поддержки промежуточных стадий внедрения (TRL 4 - 7), то есть перехода от лабораторных прототипов к опытным установкам и мелкосерийному производству, промышленному масштабированию.
  
• Продолжение и интенсификация «утечки мозгов». Причины – как недофинансирование и недооснащенность оборудованием и материалами, так и новые вызовы, связанные с усложнившейся международной обстановкой. Вдвойне опасен отъезд за границу молодых исследователей, магистрантов и аспирантов, специалистов IT и других наукоемких отраслей. От нас утекает будущее.
  

О фирменном стиле

Мои программные тезисы, мои подходы к будущему академии наук и всего «сектора знаний» России отображают коллективное миропонимание и опыт Сибирского отделения РАН. Отделения, которое и в Москве, в президиуме и центральном аппарате РАН, принято считать «самым-самым» по нескольким позициям.

Коротко перечислю основные:

• Активность и инициативность, способность генерировать и продвигать масштабные мегапроекты. Примеры за последние 5 лет: программа развития Новосибирского научного центра «Академгородок 2.0» (включая синхротрон СКИФ поколения 4+) и план комплексного развития СО РАН для всего Сибирского макрорегиона (в том числе Национальный гелиогеофизический комплекс РАН в Прибайкалье). Не всё идет гладко, но шаг за шагом мы достигаем своих целей.
• Интеграционность и междисциплинарность. Это, можно сказать, «визитная карточка» СО РАН начиная с лаврентьевской плеяды его основателей. Сибирское отделение, к примеру, в 2020 году отстояло свое право на собственную научную деятельность и выиграло конкурс Минобрнауки на грант-«стомиллионник». СО РАН в нем играет как раз роль интегратора компетенций более 10 научных коллективов, в том числе университетских. Другой пример – Большая норильская экспедиция 2020–2022 годов, объединившая геологов, геофизиков, мерзлотоведов, ботаников и зоологов, гидрологов и гидрохимиков, почвоведов, микробиологов и так далее. Только в «полях» работало несколько десятков специалистов из 14 организаций семи городов, на лабораторном этапе – еще больше.
• Быстродействие. Когда началась пандемия ковида, Сибирским отделением сразу же была создана межведомственная рабочая группа. Она провела оперативный аудит всех противоэпидемических компетенций и разработок и в течение месяца направила материалы в Правительство РФ. Упомянутая выше Большая норильская экспедиция была запущена буквально за неделю после звонка полпреда президента РФ в СФО председателю СО РАН. После 24 февраля 2022 г. мы не стали ждать какого-либо сигнала свыше, а собрали 12 рабочих групп по критическим направлениям, которые уже сформировали предварительные пакеты предложений по обеспечению технологического суверенитета.

Эти и другие черты стиля работы СО РАН я предполагаю распространить на всю академию наук. Разумеется, не в ущерб тем ноу-хау, традициям и преимуществам, которые сложились и успешно проявляются в других ее частях.

О первоочередных мерах

Первым шагом станет, конечно, формирование команды. В первую очередь, это вице-президенты и члены президиума РАН из квоты президента. Надеюсь, Общее собрание РАН поддержит предложенные кандидатуры. Но кроме этого, согласно Уставу, существенная часть высшего управленческого звена академии формируется тематическими (отраслевыми) отделениями. Это академики-секретари, руководители секций. Отделения избирают наиболее авторитетных и достойных. И налаживание диалога с ними, даже если предположить тактические разногласия (в стратегии, уверен, мы все придерживаемся единых позиций) является важнейшей задачей избранного президента РАН.

И еще наиважнейший первоочередной шаг – выстраивание диалога с органами государственного управления. РАН – государственная академия (по существу, хотя еще и не в юридическом статусе). И сегодня, скажем откровенно, влиятельность и сама судьба академии наук во многом зависит от взаимоотношений двух президентов – РАН и России. Это очень важная связь, но она никак не может быть единственной! Президент и вице-президенты РАН обязаны «прописаться» в профильных комитетах Госдумы и Совета Федерации, в обеих палатах должны звучать проблемные доклады представителей академии, тем более что для этого есть готовые форматы. Не одному президенту РАН, а всему руководству, экспертам академии надлежит на регулярной основе встречаться с отраслевыми министрами и руководителями госкорпораций. Но чтобы это произошло, чтобы не было отторжения и неприятия, нужна безусловная поддержка и доверие со стороны высших руководителей государства. Надеюсь, избранный президент РАН такую поддержку получит.

Далее. Требуется кардинально активизировать деятельность всех отделений РАН. Сейчас в существенной степени эта работа ограничивается реализацией экспертных функций, и надо сказать, за последние годы стала хорошо отлаженной. Но вот чего сейчас остро не хватает РАН – так это серьезного аналитического функционала, и отраслевые отделения могут и должны послужить базисом развертывания аналитики. Для этого необходимо кадрово укрепить штат отделений и их аппаратов, организационно перестроить работу. Каждое отделение по своей специализации (или территориальному охвату) должно быть способно оперативно и четко (на основе глубокой научной проработки, разумеется) давать ответы и составлять заключения на запросы, поступающие от государственных структур.

Сейчас таких обращений сравнительно немного – предложение и спрос имеют и прямую, и обратную связь, но когда работа будет налажена, власть и серьезный бизнес повернутся к нам лицом. Тем более что первый опыт есть – мы в Сибирском отделении уже начали успешно отвечать на такие запросы. К слову, такая аналитика «на заказ» – это и источник внебюджетных поступлений. РАН должна начать зарабатывать!

О пути в науке

Что побудило меня прийти в науку? Ответ однозначный: повсеместное качество советского школьного образования, плюс, востребованность и престиж научной деятельности в обществе. Родившись в заполярной Дудинке, в 1979 году я закончил поселковую школу в Якутии, имея приличную базу по математике, физике, химии, опыт участия и побед на тематических олимпиадах разного формата. И к окончанию школы вопросов «кем быть» у меня не возникало.

По вехам научной карьеры… Было много развилок. Например, мог уйти из науки в другую сферу в конце 80-х – начале 90-х, уехать за рубеж насовсем. Мог – но не ушел и не уехал. Из наиболее важных событий в научной карьере, наверное, стоит отметить переезд в новосибирский Академгородок в 1989 году, а также то, что в 1995 году в возрасте 33 лет я стал заведующим лабораторией, приняв ответственность за ряд научных направлений и в каком-то смысле за судьбы сотрудников – от самых молодых, включая студентов и аспирантов, до профессоров преклонного возраста. Эта ответственность явилась и основой моего собственного профессионального развития, я научился принимать решения, брать на себя управленческие риски. Мои тогдашние руководители не боялись поручать молодым ученым серьезные дела. Теперь и сам стараюсь придерживаться таких принципов.

Об управленческом опыте

Я 15 лет проработал заместителем директора академического института, пять лет директором, пять лет главным ученым секретарем Сибирского отделения РАН. Руководил и руковожу многими масштабными научными проектами. На всех этих фронтах есть много достижений, есть чем гордиться. Теперь, после выдвижения, я иногда слышу вопрос-констатацию: «Президент РАН должен иметь за плечами опыт руководства отраслью» (вспоминают в первую очередь А. П. Александрова). Я считаю, что это, в принципе, хороший кейс, но нисколько не критерий отбора.

Во-первых, не так много у нас в стране успешных отраслей, руководством которых мог бы гордиться тот или иной кандидат, а во-вторых, времена другие. Сейчас президент РАН – это не «капитан на мостике», а, скорее, многоканальный коммуникатор: между академией и властными структурами, между учеными и обществом, между разными структурами и субъектами «сектора знаний» России. В приоритете главы РАН – функция внутренней научной дипломатии, если можно так выразиться. Ну а то, что он должен иметь серьезные научные заслуги, административный опыт и широкий авторитет – это аксиома.

Об омоложении академии

Я не сторонник дискриминации по возрасту. Есть ученые, с огромным энтузиазмом и отдачей работающие и в 75, и в 80, и даже в 90 лет: как, например, наш академик Геннадий Викторович Сакович – основатель и научный руководитель Института проблем химико-энергетических технологий СО РАН в Бийске. С другой стороны, процесс естественной смены поколений, свойственный любой популяции и тем более организации, не должен замедляться и в академии наук.

В целом я бы подошел к вашему вопросу более широко и говорил о единой, условно «молодежной» политике РАН, которая равно касалась бы как акселерации научной карьеры на всех ступенях, от аспиранта до академика, так и комплекса целевых мер поддержки научной молодежи в решении финансовых, жилищных вопросов, продвижения публикаций и научных обменов, академической мобильности и тому подобного. Пока такой целостной политики нет, но она должна быть выстроена и реализована во всех регионах России.

Фото Юлии Поздняковой