Из опыта вольерного содержания, изучения биологии и разведения тигров на зоологическом стационаре в пос. Гайворон Приморского края.

Тигр! Крупный хищник, редкий, красивый! Живёт своей жизнью, согласно его генетической программе. О тигре написано и наговорено столько, что хватило бы на весь мир хищников Сихотэ-Алиня. Я не буду повторять известные истины. Просто нам в жизни повезло – 25 лет жить и работать с дикими тиграми. Они находились в вольерах, мы за ограждением. Никаких подвижек к близкому контакту не предпринималось. Главное – мы выполняли свои задачи, которые заключались в изучении повадок, размножения и роста тигрят, взаимоотношений в семейной группе и многое другое. Тигры прожили у нас долгую жизнь. Самец по кличке Кучер – 18,5 лет, самка по кличке Нюрка – 21 год и 8 месяцев. Это своеобразный рекорд, ведь в зоопарках мира звери живут меньше. За все годы от Нюрки с Кучером было получено 19 тигрят. После первых родов у Нюрки не было молока. Она четыре дня не давала нам забрать орущих тигрят. Когда всё же забрали, одного удалось спасти, но второй прожил лишь 33 дня. Потом, конечно, пришёл опыт, жизнь в нашем «живом уголке» наладилась.

Но, всё по порядку. В январе 1990 года из Комитета по экологии Приморского края нам пришло предложение взять на передержку четырёх тигрят-сирот. Пока оформлялись документы, два тигрёнка погибли. Два оставшихся в живых содержались в сколоченном из досок ящике 2х1х1 м в гор. Дальнереченск, в 350 км от Владивостока. Через щель ящика были видны два крохотных создания, свернувшихся калачиками. Мороз был около 30 градусов. Тигрята дрожали, но не от испуга. Они находились в последней перед гибелью стадии. Перед ними лежал кусок мороженого мяса килограмм, эдак, на 4-5. Естественно тигрята не могли это есть. Не теряя времени, мы укрыли ящик брезентом, я залез вовнутрь и вытащил мороженое мясо. Тем временем из кочегарки принесли ведро горячей воды. Мясо нарезали на куски и разогрели в воде. Через 15 минут я вновь залез в ящик и положил под мордочки тигрят два куска. Надо было спасать погибающих тигрят, а не ждать их гибели (ответ на вопрос местных зевак, как я не побоялся залезть к тиграм?). Спустя полчаса открыли брезент и... мясо исчезло. Ура!!! Я снова залез и положил ещё по тёплому куску под мордочки тигрят. На этот раз они сразу же схватили и съели мясо. Ещё раз УРА – будут жить!

Мы привезли тигрят на зоологический стационар Биолого-почвенного института (ныне ФНЦ Биоразнообразия ДВО РАН) в пос. Гайворон Спасского р-на Приморского края. Надо было откормить их до необходимой кондиции, чтобы в дальнейшем выпустить в природу. Проблем с кормами не было, благо в те годы ещё существовал СССР. В Гайвороне тогда была огромная совхозная скотоферма и такой же масштабный птичник. Коров и бычков на откорме было около двух тысяч, а население птицефермы не поддавалось учёту. Словом, был рай для наших питомцев. Больше года тигры жили в клетке из двух смежных отделов. Затем мы получили разрешение на строительство обширного вольера в лесном массиве на окраине села.

Начав строительство, невозможно было предвидеть подлого поворота событий – в стране началась «перестройка», а с ней и финансовые трудности. На материалы для строительства вольера и на корма средств в институте не было, но тигры хотя бы находились под официальной защитой государственного учреждения науки. Однако из-за налогового бремени и прочей вредной бюрократии тигры, в конце концов, были сняты с баланса БПИ, который сам находился на грани выживания. В создавшихся условиях мне пришлось оформлять разрешение на содержание краснокнижных хищников на своё имя. Кто проделывал такие манипуляции, тот знает, каких неимоверных усилий это стоит. Но ради сохранения тигров это было сделано, и разрешение было-таки получено.

Надо сказать, что за два года до этого случая у нас жили два тигра. Но тогда меня просто заставили передать их в Новосибирский зоопарк. Теперь же я никак не мог расстаться с питомцами, для спасения которых было приложено столько усилий. Кроме того, за время их содержания на стационаре оформился научный интерес, конкретные цели и задачи исследования. Две зимы 1993/94 годов я провёл на стационаре, оберегая тигров и заодно строя вольер. Морозы в январе тех лет стояли под –40 ^°С, как будто сама природа проверяла нас на прочность. Огромную помощь тогда оказал мне Владимир Медведев. С ним, поморозив руки, ноги и носы, за месяц мы почти закончили строительство первого ряда ограждения вольера площадью около двух гектаров. Материала хватило только на высоту 1,8 м при необходимых 4 м.

Во время строительства прибыли американские учёные, проводившие отлов и мечение тигров радиоошейниками в Сихотэ-Алинском заповеднике. Моё предложение принять участие в работе они отклонили. Взяли у тигров кровь на анализ и выделили часть средств на приобретение сетки, которых хватило только на первый ярус ограждения вольера. Я был в отчаянии. Поэтому когда американцы приехали вновь и предложили ещё денег на покупку сетки, но с правом эксклюзивной видеосъёмки тигров, пришлось согласиться.

И вот в августе 1994 года мы, наконец, смогли перевезти тигров на новое место. Надо сказать, что к вольеру были пристроены две клетки, где тигры проходили первую адаптацию. Спустя месяц решили выпустить их из клеток в вольер. Момент был весьма тревожный. Никто не мог предсказать, как поведут себя тигры в естественной обстановке. Расставив вооружённых людей вокруг вольера, я (перекрестившись) открыл выход из клетки.

Первая реакция самца тигра была очень настороженная. Но через минуту он буквально вылетел из клетки и остановился. За ним выскочила самка. Тигры осмотрелись и спокойно пошли вглубь вольера. Обойдя вольер, вышли на полянку и улеглись. Ну, Слава Богу, что тигры не стали сразу рваться на свободу!

Наступили тревожные дни – нужно было наблюдать круглые сутки за поведением не только тигров, по крайней мере, в первое время, но и людей. Дело в том, что однорядное ограждение вольера не давало достаточно надёжной защиты, а люди очень этим интересовались. Много раз бывало так. Соберётся группа ребят или пьяных взрослых и идут развлекаться к вольеру с тиграми со стороны леса. Берут с собой собаку и, подведя ее к вольеру, привлекают внимание тигров. Те лезут к собаке, а зеваки тычут в зверей палками. Приходилось обегать вольер с малокалиберной винтовкой, отгоняя непрошеных гостей. Никакие предупреждающие знаки и объяснения на них не действовали, притом что мы абсолютно бесплатно принимали посетителей в субботу и воскресенье. Пришлось подумать о том, чтобы огородить вольер вторым рядом сетки.

После двух лет борьбы нам удалось сделать второе ограждение в 8–10 м от первого, однако и эта защита оказалась не стопроцентной. «Весельчаки» через двойное ограждение кидали в вольер камни, палки, кастрюли, кошек и т. п. Конечно это сильно раздражало зверей, отвлекало нас от основной работы и мешало научным исследованиям.

Но тигры тем временем выросли и повзрослели. Спасённые тигрята превратились во взрослых великолепных тигров – гордость и украшение зоологического стационара в пос. Гайворон. Первое потомство самка дала в возрасте 3,5 года. Этому предшествовали «предварительные» спаривания с возраста 2,5 года. Спаривания происходили с удивительным финалом. Самка сама подходила к самцу, ложилась в интимную позу и, если самец медлил, она нежным хмыканьем подзывала его. Бывало так, что по нескольку раз подходила к самцу и ложилась. По окончании коитуса самка вдруг вырывалась изпод самца и с грозным рёвом кидалась на него. Самец, ошарашенный таким исходом, отскакивал на задних лапах от разъярённой подруги, но два-три удара лапами по морде он всё-таки успевал получить, после чего звери успокаивались, занимаясь вылизыванием гениталиев. Подобное «лапоприкладство» повторялось после каждого акта спаривания.

Рождение тигрят мы ожидали несколько раз, но по фигуре тигрицы беременность стала просматриваться только на последней стадии. И тогда в вольере было выложено из камня довольно уютное логово. Перед родами примерно за пять дней, Нюрка стала посещать логово и подолгу в нём находиться. Настал час, когда Нюрка оставалась в логове около четырех часов кряду. Всё это время я вёл наблюдения из специально сделанной вышки. После длительного отсутствия Нюрка вышла из логова, постояла и пошла к Кучеру, лежавшему на полянке метрах в 50. Подойдя к Кучеру, Нюрка подставила ему свой зад для обнюхивания, что Кучер и сделал, после чего снова упал на траву. Мне показалось, что Нюрка подумала: «Ах ты, наглец, не хочешь признавать своё отцовство?» и снова настойчиво буквально ткнула ему в морду задом. Кучер лениво встал и снова обнюхал Нюрку. Она пошла в направлении логова, но Кучер стоял. Нюрка призывно хмыкнула ему пару раз, и он нехотя пошёл вслед за ней. Когда они подошли к логову, Нюрка вошла в него и вскоре вышла, хмыкнув Кучеру. Наступила самая тревожная для меня минута ожидания. Кучер вошёл в логово и пробыл там около шести минут. Видимо он был удивлён. Я сидел на вышке и с нетерпением ждал развязки. Ведь нам все говорили, что самец непременно убьёт тигрят. Мы решили, будь что будет, но проверим отношение самца к тигрятам. Когда Кучер вышел, а тигрята остались невредимыми (возможно, самец их даже вылизывал) я от радости чуть не свалился с вышки. Ура!!! Мы опровергли басни о каннибализме тигра-отца в отношении своих детей.

Кучер тем временем направился к месту своей лёжки на поляне. Погода хорошая, июнь, греет солнце, что ещё нужно мужику. Нюрка осталась в логове, но почему-то она очень сильно волновалась. Входила и выходила из логова каждые три-пять минут. Спустя два часа тигрята стали кричать. Это ещё больше взволновало Нюрку. Крик тигрят с каждым часом становился сильнее. Мы пока не вмешивались в ход событий. Нюрка находилась вблизи логова, иногда заглядывая внутрь. Прошло двое суток. Истошные крики тигрят раздавались непрерывно. Когда она оказалась вблизи, то по форме сосков стало ясно, что у неё нет молока. Мы решились забрать тигрят. Это были два «мальчика». В деревне мы нашли дойную козу и стали кормить тигрят её молоком. Но молоко тигрята ели мало и неохотно. Появилось истощение, и вообще, весь вид детёнышей говорил об их бедственном состоянии. Так прошло ровно 33 дня, и у нас остался только один тигрёнок.

К счастью, к нам приехал ветеринарный врач, который вызвался помочь. У него был специальный аппарат по возбуждению иммунной системы. После двух сеансов тигрёнок, получивший кличку Глобус, стал активно сосать козье молоко из бутылочки и набирать вес.

Он очень быстро понял суть процедуры и сопротивлялся, как мог. Мы возили его в гор. Спасск-Дальний на машине. Так вот, после трёх процедур он стал рвать обшивку машины и кусать руки, потому что его нужно было придерживать. Мы давали ему картонную коробку, которую ему хватало порвать до приезда к ветеринару. Глобус стал активно бегать, и удерживать его во время процедуры было сложно. Наконец Глобус начал есть мясную пищу и набирать вес. Врач сказал: «Будет жить!». И мы вздохнули с облегчением.

Наступила зима. Глобусу исполнилось пять месяцев. Он жил у нас в доме, и покоя конечно не было. Глобус быстро рос и все наши ухищрения по его изоляции легко преодолевал. Если ему не удавалась попытка освободиться, он громко орал. В вольер к взрослым тиграм мы его не впускали. Днём он гулял по двору вместе с собаками. Было холодно, но никакого ощущения холода тигрёнок не выказывал. У нас была сука восточно-европейской овчарки, которая приняла Глобуса как своего сына. Мы полностью ей доверяли. Бывало, выйдешь из дома и говоришь: «Тома, где Глобус?». Тома бежит и показывает нам его присутствие.

С наступлением весны, чтобы Глобус больше времени находился на солнце, приходилось водить его к вольерам, где он мог свободно творить свои чудеса. Дорога к вольерам проходила мимо школы. Когда я вёл Глобуса, дети кричали: «Юдин Глобуса ведёт!» и повисали на подоконниках. Учителя, конечно, были этим недовольны.

По дороге к вольеру (около 120 м) мы ходили по тропе в снегу. На мою беду нашу тропу поперёк пересекало ещё две тропы (тогда в Гайвороне было ещё много жителей). Как только мы подходили к поперечной тропе, Глобус перебегал на неё, и догнать его было непросто. Поэтому с приближением к поперечной тропе я бежал, Глобус бежал вслед за мной. Только так мы достигали цели, и Глобус попадал во двор, пристроенный к вольеру. Двор был огорожен досками с сеткой в форме козырька. Чтобы Глобус не мешал обслуживать других зверей, я закрывал его в клетке. А чтобы он зашёл в клетку, ему нужно было предложить молоко, которое я заблаговременно брал с собой в бутылке с соской. Причём молоко должно было иметь температуру +35–40 ^°С, иначе Глобус отказывался пить и бросался на меня.

Процесс происходил следующим образом. Я залазил в клетку (они у нас стояли на столбах высотой 60 см) и садился на специальный ящик. Следом за мной поднимался Глобус, клал передние ноги мне на колени и высасывал молоко, пока соска не влетала внутрь бутылки. Закончив сосать, он как маленький ребёнок, некоторое время млел. В это время мне было необходимо срочно покинуть клетку и закрыть её. Если я не успевал, то глобус своими когтями стаскивал одежду и «со всей дури» царапал спину. Поэтому я всегда одевался поплотнее. Во всех делах самое активное участие принимала моя жена Елена. Ей досталась нелёгкая и ответственная забота по сохранению нашего хозяйства.

Когда стало совсем тепло, на ночь Глобус оставался в клетке или просто во дворе. Утром, чтобы войти во двор, нужно было определить, где он прячется. А прятался он очень искусно. Держа бутылку молока наготове, я выходил во двор, Глобус кидался на меня, трогал носом бутылку и, если температура его устраивала, смиренно хмыкал и шёл за мной к клетке. Он уже стал крупным и опасным. Но ситуация шла по прежнему сценарию. Я залазил в клетку, поил Глобуса, а покинуть клетку не всегда получалось благополучно. Не счесть, сколько травм больших и малых пришлось мне получить за время этих попыток. Бывало, Лена пинцетом вынимала из моих ран остатки одежды, «зашивала» прорехи в коже лейкопластырем.

Продолжение данного материала можно прочитать на сайте газеты (стр. 8, 9) → 

Источник: газета «Дальневосточный учёный»,
выпуск № 7 (1715) от 5 апреля 2023.
Автор: Виктор Юдин, старший научный сотрудник ФНЦ Биоразнообразия ДВО РАН, кандидат биологических наук.