Развитие Китая привлекает пристальное внимание всех стран. Мнения разнятся. Одни считают, что эта страна идет к закату. Другие ожидают, что Китай в ближайшем будущем станет незаменимым партнером для подавляющего количества стран мира.

Эту проблему рассматривает российский исследователь, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН по научной работе, профессор РАН Александр Ломанов. С ним беседует наш специальный корреспондент «Интерфакса» Вячеслав Терехов.

— Вы считаете, что развитие Китая ведет к видоизменению глобализации и что эта страна сможет удовлетворять все запросы развивающихся экономик. Вы даже предложили новую характеристику Китая как «партнёра одного окна». Что это означает?

— Это значит, что любая страна, и страна глобального Юга, а в обозримом будущем и среднеразвитая страна глобального Севера, сможет приобрести в Китае абсолютно всё необходимое: товары, комплектующие, цифровые услуги и технологии — не обращаясь более ни к кому другому. Да, сейчас Китай такого уровня ещё не достиг. Но он уверенно движется к этому состоянию.

— Получается, что вместо уходящей глобализации грядет китаизация?

— На наших глазах рождается новый облик мировой экономики. Китай позиционирует себя как уникальную страну с практически полным набором производственных компетенций. Один из европейских мозговых центров недавно назвал Китай «единственной в мире производственной сверхдержавой», на фоне которой все прочие страны могут претендовать лишь на статус производственной державы. По разным оценкам на долю Китая приходится 30–35% мирового промышленного производства. Эта страна в состоянии в одиночку производить все то, что производят другие страны по отдельности. В перспективе Китай не только сможет надежно защитить себя от западного санкционного шантажа, но и собрать вокруг себя экономических партнеров, ориентированных на потребление китайских товаров и использование китайских технологий.

— Все это подразумевает, что мировая глобализация окончательно исчезнет? К этому стремится Китай?

— Нет, в Китае очень не хотят конца глобализации. Китайский лидер Си Цзиньпин считает глобализацию «объективным требованием развития производительных сил общества» и «неизбежным результатом научно-технического прогресса», подчеркивая, что её нельзя произвольно создать или отменить. Китайская экономика получила очень большие выгоды от участия в глобализации на рубеже 20-го и 21-го веков.

Однако в изменившейся реальности защита национальной безопасности стала неотъемлемым компонентом долгосрочной стратегии развития Китая. Страна встала на путь обретения технологического суверенитета и полного набора производственных компетенций, включая полупроводники, искусственный интеллект, биотехнологии. Осуществление этих планов превратит Китай в мирового экономического лидера, к которому прочие страны смогут обратиться за приобретением всего необходимого.

— Неужели в Китае убеждены, что этот высокий статус уже на пороге? Убеждены, несмотря на имеющиеся большие проблемы?

— Столкнувшись с давлением со стороны Запада, в Китае ясно увидели свои слабые места. Возникла серьезная мотивация к укреплению инновационного потенциала и расширению промышленных компетенций. Хотя острое соперничество с США разворачивается в сфере технологий будущего, в Китае до сих пор отсутствуют некоторые важные технологии второй половины 20 века. В качестве примера можно привести реактивные двигатели для гражданских самолётов. В эпоху либеральной глобализации об этом не волновались. Теперь, в эпоху геополитической конкуренции, Запад при необходимости сможет использовать своё технологическое преимущество как рычаг давления на Китай.

Уровень развития науки и промышленности позволяет Китаю закрыть остающиеся «белые пятна» примерно к середине следующего десятилетия. И это изменит очень многое. Возьмем тот же пример гражданского самолётостроения. Когда Китай начнет самостоятельно производить двигатели, бортовую электронику и прочие компоненты, он обретёт возможность продавать готовые лайнеры за рубеж. Нетрудно предположить, что главными покупателями станут те, кто из-за санкционных ограничений не имеет возможности приобрести западные самолеты. Это будет означать создание материальной основы превращения Китая в привлекательного «партнёра одного окна» для стран, которые не хотят или не могут сотрудничать со странами глобального Севера.

Запад прилагает большие усилия к тому, чтобы загнать Китай в «технологическую западню» и лишить его шансов на прогресс с помощью изоляции от внешних рынков и от зарубежных технологий. Это очень серьёзный вызов для Пекина.

Фактически за возвращение доступа к передовым технологиям Запад требует от Китая отказа от суверенной внешней политики и нынешней экономической модели, продемонстрировавшей свою эффективность. Возник парадокс. Западные технологии остро нужны Китаю для того, чтобы стать богатым и сильным, о чем китайские реформаторы мечтали со второй половины 19-го века. Однако выполнение западных требований неизбежно дестабилизирует китайскую систему и вновь сделает Китай бедным и слабым. Поэтому кроме развития собственного набора инновационных и производственных компетенций по всем направлениям никакой альтернативы у Китая нет.

— В психологии известно, что всякая система, которая достигает своего пика, в конечном итоге приходит к самоуничтожению. Не является ли тот пик развития, когда Китай будет делать все сам, как раз той точкой, после которой начнется разрушение?

— «Теорию пика» Китая активно тиражируют западные СМИ. И чем менее дружелюбно они настроены к Китаю, тем чаще они об этом говорят. В прошлом году мы много раз могли услышать и прочитать о том, что китайский путь реформ и преобразований достиг верхней «пиковой» точки, и теперь Китай будет лишь катиться все дальше и дальше вниз, не имея возможности сохранить высокие темпы роста.

На самом деле ключевой вопрос в том, сумеет ли китайская экономика перейти от количественного к качественному росту. Китайское руководство десять лет назад открыто признало, что двузначных показателей годового прироста ВВП не будет больше никогда. В 2023 году экономика Китая выросла на 5,2%. Западные сторонники политики сдерживания уповают на то, что под давлением торговых и технологических ограничений в Китае будут обостряться структурные противоречия. Они указывают на старение и сокращение китайского населения, снижение потребительского спроса, падение экспорта, уменьшение притока внешних инвестиций.

Китайские власти взяли курс на обеспечение «высококачественного роста» и развитие внутреннего рынка при одновременном сохранении и даже расширении степени экономической открытости внешнему миру. В Китае понимают, что единственным шансом не оказаться среди отстающих является продолжение реформ. Этим объясняется активная политика увеличения рядов среднего класса. Сейчас в Китае около 400 млн человек живет на уровне среднего дохода. Примерно лет через десять эта группа должна увеличиться вдвое до примерно 800 млн человек, тогда уже большая часть населения страны будет принадлежать к среднему классу. На фоне неустойчивости зарубежных рынков, разрыва сложившихся международных цепочек производства и сбыта продукции, Китаю необходимо холить и лелеять своего внутреннего потребителя. Плюс к этому приходится без оглядки на затраты осваивать все самые передовые технологии — искусственный интеллект, телекоммуникации и так далее, то есть всё то, что сейчас определяет передовой уровень развития.

— Не означает ли это, что в планах Китая — стать экономической державой-гегемоном?

— Этот вопрос заслуживает внимания. Полагаю, что ни в теории, ни на практике нет шансов на превращение Китая в экономическую державу-гегемона, которая подомнёт под себя все рынки, всех производителей и станет монополистом.

Да, Китай может стать главным и предпочтительным партнером — но не для всего мира, а для глобального Юга. Невероятным представляется сценарий, при котором у китайских производителей во внешнем мире не останется ни одного конкурента, что приведёт к стагнации и закату экономики Китая. Европа при всех ее проблемах продолжит развиваться как мощный индустриальный и научно-технологический центр. Никуда не денутся и Соединенные Штаты.

На подходе давно ожидаемый, еще не в полной мере реализовавшийся, но всё же растущий экономический организм — Индия. По степени прочности и широте промышленной базы, уровню подготовки производственных и научных кадров эта страна пока уступает Китаю. Однако превращение Индии во влиятельный центр сперва регионального, а потом и мирового экономического роста, вполне предсказуемо.

Так что Китай без конкурентов не останется. Они будут заставлять его смотреть по сторонам на чужие достижения, тянуться вперед, создавать новые технологии, бороться за потребителей на внешних рынках. Принципиально важно то, что превращение Китая в «партнёра одного окна» возможно лишь при сохранении открытости страны для иностранных капиталов, технологий и талантов.

Многие китайские эксперты надеются, что лет через десять, когда Китаю удастся выйти на уровень развития средних стран по доходам на душу населения и обрести всесторонний набор производственных промышленных компетенций, внешняя ситуация также изменится к лучшему. Они верят, что успехи Китая убедят Запад в бесполезности продолжения политики экономической блокады и санкционного сдерживания. И тогда станет возможным вернуться к сотрудничеству и возродить глобализацию. Мне эти рассуждения кажутся отчасти иллюзорными, хотя китайский оптимизм и вера в будущее вызывают симпатию.

Всемирная глобализация старого образца уже не повторится. Поэтому Китай намерен вместе со странами-единомышленниками построить новую глобализацию, которая будет более справедливой по отношению к бедным и отсталым странам. Столь же важно обеспечить инклюзивный характер будущей глобализации, сделав её общедоступной и «безбарьерной».

Первым шагом может стать формирование экономического пространства с участием Китая и стран глобального Юга. Если этот проект окажется успешным и устойчивым, далее станет возможна новая глобализация между глобальным Югом и глобальным Севером.

Источник: INTERFAX.RU.