Детские книги – культурный код, в котором запрограммированы образы идеальных героев. Бунтарь или помощник власти? Путешественник или домосед? Супергерой или обычный человек? Коллективист или одиночка? Книги показывают разные модели отношений между ребёнком и обществом. Эти модели часто отражают совершенно недетские явления – политические, например. По крайней мере, это касается советской детской литературы.

«Детская литература не учит жизни, а предлагает варианты самореализации»

Насколько детская литература зависит от того, что происходит в обществе и государстве?

Идеалы и ценности, конечно, зависят от исторической ситуации. Но не обязательно детская литература становится инструментом пропаганды. Она может быть просто частью книжного рынка, отражать интересы разных социальных групп, различные моральные программы. Но с советской литературой это не так, там было много государственного контроля.

Ребёнок, когда читает книгу, зачастую хочет быть похожим на главного героя, ассоциирует себя с ним. Насколько это влияет на становление личности?

Можно было бы сказать: какие книги ты читал, таким и вырос. Но это не так однозначно: не факт, что прочитавший «Преступление и наказание» не станет убийцей. Когда политики и педагоги цензурируют детскую литературу, они думают, что, запретив книгу, закрывают возможность применения той или иной поведенческой модели. Они преувеличивают влияние книги на ребёнка.

В XVIII веке считалось, что, если разъяснить человеку истину на примерах, он будет вести себя в соответствии с этим очевидным знанием. Сейчас мы понимаем, что это иллюзия. Детская литература, как и любая другая, не учит жизни, а предлагает разные варианты самореализации. Ребёнок видит перед собой спектр возможных решений. А дальше какие-то модели оказываются ведущими, какие-то уходят на периферию. Например, в СССР все обязаны были прочитать рассказы о пионерах-героях. Но кто-то читал одновременно сказки Туве Янссон. Согласитесь, что жизненная модель Павлика Морозова сильно отличается от модели Муми-тролля.

Давайте рассмотрим типичных героев, которых предлагала советская литература. Насколько, например, в 1920-е годы был популярен образ маленького бунтаря?

Конечно, он был очень популярен. Характерный пример – «Красные дьяволята» Павла Бляхина. (Из нынешних читателей с этой книгой мало кто знаком, но многие любят снятую по ней трилогию о неуловимых мстителях. Кстати, фильмы тоже отражали изменения в политической ситуации. В книге был герой – китаец Ю-Ю, но из-за сложных отношений с Китаем в первой экранизации 1923 года его заменили на чернокожего уличного акробата Тома Джексона, а в фильме «Неуловимые мстители» 1967 года уже и американец был не к месту – Тома заменили на Яшку-цыгана. – Прим. ред.) В том же духе написаны книги многих других авторов: Григорьева, Бедринского, Дорохова. Они сейчас никому не известны, но в те годы их произведения выходили большими тиражами.

Но потом образ героя-подростка становится более консервативным, традиционным?

Да, с отменой военного коммунизма начинает меняться культурная политика. С конца 1920-х годов мы наблюдаем, что местом действия становится дом, а в центре произведения – семья. В ней могут быть даже какие-то внутренние проблемы. К примеру, в «Голубой чашке» Аркадия Гайдара описывается семья: мама с папой в натянутых отношениях, ребёнок вовлечён во взрослый конфликт.

Другой пример – «Дикая собака динго, или Повесть о первой любви» Рувима Фраермана. Это произведение о семье, написанное в те же годы. Параллельно публикуется поэзия Хармса, Введенского, Олейникова. Она лишена общественной значимости, в ней описаны совсем не революционные будни.

Однако в то же самое время Павлик Морозов совершает «подвиг», после чего появляются поэмы и повести о нём, а Гайдар пишет «Судьбу барабанщика». То есть был спектр самых разных героев. Для кого-то образцом и кумиром становился Павлик Морозов, для кого-то – Тимур Гараев, а для кого-то – Карик и Валя.

Можно было найти себе любого героя по вкусу?

Не совсем. Например, представить себе «Денискины рассказы» Драгунского в начале 1930-х довольно сложно, потому что такой модели ребёнка ещё нет. Сравните с ранними рассказами Носова конца 1930-х годов, где мир детей и мир взрослых чётко разделены. Дети играют в своём мирке, варят свою кашку и выращивают своих цыплят в инкубаторе. Там нет диалога между ребёнком и взрослым – последний выступает с менторской позиции, а детишки не только шалят, но и осваивают разные взрослые навыки. Это, в принципе, единственный смысл существования детей у Носова – стать сознательным взрослым. А у Драгунского ситуация совершенно иная. В его рассказах описаны отношения, когда ребёнок включён во взрослый мир на равных. И более того, в этом мире взрослые могут ошибаться, а ребёнок быть правым.

А образы Владислава Крапивина – это какой ребёнок?

«Крапивинские мальчики» – это уже подростковый возраст. Возраст, для которого важно общественное служение, жизнь во имя идеалов. Мир взрослых у Крапивина, как правило, несовершенен, взрослые сами сделать ничего не могут, трусят и не справляются с ситуациями, когда нужно проявить психологическую и мировоззренческую зрелость. В произведениях Крапивина ребёнок берёт на себя ответственность за промахи взрослых, не позволяет разворачиваться насилию и несправедливости. Для 1970-х годов образ подростка, который справляется лучше, чем взрослый, очень важен. Интересно, что «крапивинские мальчики» не вырастают. Исследования показывают, что читатели Крапивина продолжают его перечитывать и в 50, и в 60, и в 70 лет. Они всё ещё верят в идеалы братства и справедливости. А вот Анатолия Алексина мало кто перечитывает, так как он слишком драматичный и кого угодно замучает навязыванием травмы.

Почему так?

Популярность Алексина в 1970-е годы была зашкаливающей, хотя это не самое лёгкое чтение. В его книгах ребёнок не только отвечает за ситуацию – на нём и вина за взрослых, которые не состоялись. Дети у Алексина болезненно ответственны, психологически зрелы и постоянно испытывают комплекс вины перед всеми, кто их окружает, всё время как будто хотят извиниться и покаяться. Так Алексин видел нравственное совершенство – и видел его только у детей. Взрослым оно недоступно. Это напоминает реставрацию модели ребёнка 1920-х годов, когда он скакал на коне, сражался на баррикадах, обнаруживал и разоблачал врагов социалистического строительства, обезвреживал шпионов и т. д. и т. п. Эта модель вернулась в другом виде, на уровне семьи: во внутрисемейных отношениях дети оказываются более результативными, но одновременно они и больше нагружены этическими проблемами, которые на самом деле им не по силам.

Тебе не может быть хорошо, когда кому-то плохо. Ты не можешь пользоваться благами советской системы, лечиться в санатории, если попал в этот санаторий вместо другого человека, который в итоге умер от сердечного приступа. Ты теперь виноват, что умер другой человек. Это фабула рассказа Алексина «Сердечная недостаточность». Ощущение, что нужно жить не для себя, а для других, всегда считать индивидуализм плохим качеством, а коллективизм – исключительно хорошим.

Поколение, начитавшееся Крапивина и Алексина, сейчас довольно убедительно рассуждает о жертвенности и готовности потерпеть. Оно выросло на книгах, которые транслировали эту систему ценностей. Принести себя в жертву идеям, другому человеку, забыть себя – важный тренд для 1970-х годов.

А как же ценности индивидуализма?

Были и другие произведения, например «Чучело» Владимира Железникова. Автор, очевидно, на стороне того, кто один против многих. Это отказ от предыдущего тренда, когда один отвечал за всех, а все за одного не отвечали. В 1980-х появляется совершенно другая позиция: один в поле воин, а коллектив может быть неправ.

Алиса Селезнёва из книг Кира Булычёва – это какая модель?

Там есть интеллектуальные взрослые, люди, которые занимаются делом, и Алиса – часть этой научно-технической интеллигенции, их порождение. При этом всё равно ребёнок довольно автономен от взрослых: Алиса сама сражается с пиратами и отвечает за ситуацию. Книги Булычёва – это постоттепельный шлейф изображения девочек-сорванцов, которые имеют мнение, способности, возможности и статус наравне с мальчишками. Они сами задают ситуацию и справляются с ней. Это интересный относительно гендерных стереотипов трек в советской детской литературе.

Но если всё-таки об идеальном герое…

Чтение – это слоёный пирог. Советский школьник мог в ноябре записать в читательский дневник «Тимура и его команду», в феврале – Крапивина, а в марте – Булычева. Всё это вместе даёт определённое видовое разнообразие образцов и кумиров, а дальше ты уже сам выбираешь, что сейчас для тебя наиболее ценно. Но насколько и в каком отношении книжные герои определяют ценностную систему в течение дальнейшей жизни, очень сложно сказать. Как известно, «делать жизнь» можно с кого угодно, и совсем не обязательно с героя из книжки твоего детства.

Топ-7 героев советской детской литературы

Предупреждение 1. Это про литературу, а не про физику или химию. «Единственно верного» понимания «Тимура и его команды» не существует, есть разные интерпретации. Для каждой истории мы предлагаем одну из возможных трактовок.

Предупреждение 2. Мы выбрали семь образов, которые показались нам наиболее характерными. Не двадцать, не сто, а только семь. Возможно, у вас другое мнение и вы хотели бы добавить в список кого-то ещё. Вы тоже правы!

Предупреждение 3. Поскольку речь идёт о советских книгах, Гарри Поттер в список не попал.

Бунтарка

«Три толстяка». Юрий Олеша, 1924.

 Идеалы    Революция, борьба за справедливость, социальное переустройство мира, тираноборчество, бедные против богатых

 Цитата    «Люди живут так, как жили вчера. Неужели они не знают о том, что произошло сегодня утром? Разве они не слышали пальбы и стонов?»

 Героиня    Девочку Суок в раннем детстве похитили и отдали работать в цирк. В двенадцать лет под видом куклы она проникает во дворец тиранов-правителей и освобождает лидера восстания. Девочка идёт на большие риски, но не предаёт заговорщиков. Даже когда её приговаривают к казни, Суок не отвечает на вопросы гвардейцев.

В «Трёх толстяках» можно найти параллели и с Октябрьской революцией, и с Великой французской, и с любой другой.

Покоритель пространства

«Чук и Гек». Аркадий Гайдар, 1939.

 Идеалы    Освоение новых территорий, индустриализация – путь к светлому будущему, человек – преобразователь природы, романтика путешествий

 Цитата    «Все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовётся Советской страной».

 Герои    Чук и Гек – братья, которые живут с мамой в Москве. Однажды им приходит письмо от отца-геолога, которого мальчики уже год не видели. Он приглашает семью приехать к нему на Новый год. В Синих горах мальчики и мама сталкиваются с трудностями. Им приходится жить одним в таёжной избушке, колоть дрова и делать многое другое, к чему они, городские жители, совершенно не привыкли. Но в итоге семья справляется со всеми проблемами и вместе с другими хорошими людьми празднует Новый год.

Тут есть что-то от святочного рассказа: действие происходит в канун праздника, в конце – всеобщее счастье и умиротворение. При этом история вписана в контекст 1930-х годов: государство начинает ускоренными темпами осваивать Сибирь, чтобы получить ресурсы для индустриализации и подготовки к войне.

Волонтёр сталинской эпохи

«Тимур и его команда», Аркадий Гайдар, 1940.

 Идеалы    Коллективизм, одобряемый государством социальный активизм, помощь армии, пожилым людям, единство партии и народа

 Цитата    «В этой записке крупно синим карандашом было написано: „Девочка, никого дома не бойся. Всё в порядке, и никто от меня ничего не узнает». А ниже стояла подпись: „Тимур“».

 Герой    Тимур создаёт отряд пионеров, который тайно помогает жителям посёлка. Ребята опекают больных и пожилых, защищают детишек от хулиганов. Особенно активно пионеры помогают семьям бойцов Красной армии. Антипод Тимура – Мишка Квакин: хулиган, ворующий яблоки в чужих садах.

Повесть «Тимур и его команда» была написана в 1940 году. А после начала Великой Отечественной войны по всей стране начали появляться тимуровцы – группы пионеров, помогавшие взрослым в тылу.

Нарушитель правил

«Приключения Незнайки и его друзей», «Незнайка в Солнечном городе» и «Незнайка на Луне». Николай Носов, 1953–1965.

 Идеалы    Креативный поиск, отход от стандартов, инициативность, технологическое преобразование мира талантливыми людьми.

 Цитата    «Этот Незнайка носил яркую голубую шляпу, жёлтые, канареечные, брюки и оранжевую рубашку с зелёным галстуком. Он вообще любил яркие краски. Нарядившись таким попугаем, Незнайка целыми днями слонялся по городу, сочинял разные небылицы и всем рассказывал».

 Герой    В Цветочном городе, где царит тишина и спокойствие, а все коротышки заняты делами (кто-то пишет музыку, кто-то стихи, а кто-то лечит других малышей и малышек), живёт непохожий на других человечек по имени Незнайка. Он вроде бы не наделён положительными чертами, наоборот: невежественный и ленивый, он, казалось бы, не только не приносит пользу, но и доставляет другим неприятности. Однако на самом деле непослушание Незнайки привносит в жизнь Цветочного города разнообразие и веселье. А сам герой кажется более человечным и привлекательным на фоне других коротышек.

Ребёнок без подвигов

«Денискины рассказы». В. Ю. Драгунский, 1959–1972.

 Идеалы    Семейное счастье, советский комфорт, образование

 Цитата    «И у меня сразу появилось такое настроение, как будто на нашем белом свете живут одни только весёлые люди и все они только и делают, что ждут, когда же мы с Ванькой к ним приедем в гости».

 Герой    Однажды Дениска с друзьями играл в маляров. Они покрасили не только стены дома, но и себя, а также прохожего в белом костюме. А на Новый год мальчик сам сделал себе маскарадный костюм кота в сапогах и даже выиграл главный приз. С ним часто происходят забавные или интересные истории. Он обычный ребёнок, который играет, весело проводит время с друзьями, мечтает о космосе и морских путешествиях.

Дениска не герой, который спасает отечество или помогает слабым. Истории о нём начали выходить в 1950-х. Война окончена, разрушенное восстановлено, культ личности разоблачён. Самое время порадоваться частному семейному счастью, когда ребёнок просто живёт в нормальной обстановке и ходит в школу. Впрочем, и здесь можно найти свою драму.

Исследовательница-авантюристка

«Девочка с Земли». Кир Булычёв, 1974.

 Идеалы    Покорение космоса, романтика больших технологических проектов, интеллектуальный авантюризм, гендерное и возрастное равенство

 Цитата    «В конце концов, космос не так уж и велик».

 Героиня    Школьница Алиса Селезнёва путешествует во времени и совершает удивительные открытия. Одно из самых необычных приключений Алисы – это путешествие на Марс, где она теряется и находит строение древней инопланетной цивилизации. А ещё она может позвонить в марсианское посольство и рассказать о Бабе Яге или свести знакомство с бронтозавром и подружиться с ним.

В 1960-е годы люди, как никогда, увлечены идеей научно-технического прогресса. С началом космической эры особую популярность приобретает жанр фантастики – советские дети зачитываются рассказами из цикла «Девочка с Земли», которые описывают мечты о высокотехнологичном и гуманистическом будущем.

Одиночка против всех

«Чучело». Владимир Железников, 1981.

 Идеалы    Индивидуализм, бескорыстие, отстаивание личных границ, сопротивление потребительской морали

 Цитата    «Все молча смотрели на картину. И тоска, такая отчаянная тоска по человеческой чистоте, по бескорыстной храбрости и благородству всё сильнее и сильнее захватывала их сердца и требовала выхода. Потому что терпеть больше не было сил. Рыжий вдруг встал, подошёл к доске и крупными печатными неровными буквами, спешащими в разные стороны, написал: „Чучело, прости нас!“»

 Героиня       Лена Бессольцева – нескладная девочка с большим ртом. Однажды она приезжает в небольшой город к дедушке. Там её начинают обижать одноклассники, дают ей прозвище Чучело. Сейчас мы бы назвали это буллингом, тогда использовалась более жёсткое слово – травля.

Однако девочка оказывается намного человечнее, чем её окружение. Лена берёт на себя вину одноклассника за сорванную поездку в Москву, до последнего защищает его, и травля становится всё жёстче. В итоге девочка вынуждена покинуть город, хотя класс признаёт вину перед ней.

Книга и особенно одноимённый фильм Ролана Быкова стали знаковыми для своего времени. Партийным лозунгам про коллективизм и светлое будущее уже никто не верит, процветает мелкая потребительская мораль… Грустно.

Текст: Анастасия Тамбовцева
(Школа научной журналистики им. Кота Шрёдингера).

Материал подготовлен совместно
Российской академией наук
и научно-популярным журналом «Кот Шрёдингера»
(АНО «Центр по развитию технологий будущего»).