Российская археология началась в Ладоге, и ее первопроходцами стали два человека, живших в разные столетия: пастор Вильгельм Толле и статский советник в отставке Константин Бороздин. Что исследователи прошлого искали в Ладоге? Почему в начале XIX века ученые не могли воспользоваться архивами предыдущих веков? И какие результаты, полученные более 200 лет назад, актуальны для сегодняшних специалистов? Ответить на эти вопросы в День археолога РИА Новости помогла ведущий научный сотрудник Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН Надежда Платонова.

Летом 1708 года в Старой Ладоге начались первые в Российской империи археологические раскопки. Их инициатором стал Вильгельм Толле, первый пастор евангелической общины Санкт-Петербурга и всего Российского флота, который приехал из Ганновера в новую столицу империи.

Пастор был известен своей образованностью и исследовательским складом ума. Он знал 14 языков и, помимо своих непосредственных обязанностей, изучал топографию Петербурга и его окрестностей. Тогда его и заинтересовала Ладога, в первую очередь окружавшими ее монументальными курганами.

«В ходе работ были открыты трупосожжения в урнах, относящиеся примерно к X–XI векам. Находки, извлеченные из ладожских курганов, составили коллекцию В. Толле», – писал российский археолог Анатолий Кирпичников в статье «Старая Ладога – древняя столица Руси». Однако о деятельности пастора известно крайне немногое, так как клирик скончался вскоре после начала работ, а все заметки записывал карандашом. Потому выводы Толле и полный список его находок остались для историков загадкой.

Путешествие под покровительством Александра I

Первое комплексное исследование Ладоги с целью изучения и поиска собственно русских древностей состоялось более чем через 100 лет – в 1809 году. Тогда были в полной мере осуществлены начатые Петром I реформы, которые во многом направлены на европеизацию России. Как следствие этого в стране возник новый поиск русской идентичности, и поиски сконцентрировались в легендарном прошлом Руси.

Так, при патронаже императора Александра I началось «ученое путешествие» по европейской части России для изучения древностей «словено-русских племян». Инициатором проведения экспедиции стал государственный деятель и один из основоположников русской археологии Алексей Николаевич Оленин. А возглавил экспедицию статский советник Константин Матвеевич Бороздин.

Первым пунктом назначения стала Ладога, так как они знали из летописных источников, что там впервые остановился и сел на княжение легендарный Рюрик. В первой столице Руси путешественники провели пять дней – с 2 по 6 июня 1809 года, уточнила ведущий научный сотрудник Отдела славяно-финской археологии Института истории материальной культуры РАН Надежда Платонова.

«Участники экспедиции впервые описали и сделали подробные зарисовки видов Ладожского мыса (Каменной крепости) с трех сторон, Никольского монастыря и Земляного городища с Раскатной крепостной башни. Специалисты сняли первый инструментальный топографический план Каменной крепости, подробно замеряли разрезы крепостных башен и церкви св. Георгия Победоносца», – добавила она.

«Не знаем или бог ведает»

По предположению ученого, Бороздин рассчитывал, что местному населению известны истории старины, в которых будут подсказки о прошлом археологических памятников, и полагал, что ладожане сохранили какие-то письменные источники о прошлых веках.

Однако, как написал сам руководитель экспедиции, «везде несносной ответ: не знаем или Бог ведает». И никаких исторических документов ни в Старой, ни в Новой Ладоге не осталось, при этом еще в начале XVIII века старинные крепости подновляли, а обновленные данные о них фиксировались государственными чиновниками (дьяками).

«При императрице Екатерине все местные архивы были свезены в центр, на местах ничего не осталось. Так как огромное количество документов складывались в хранилища без какой-либо классификации и без упорядочивания, чтобы найти нужный, могли потребоваться годы или десятилетия, а также специальные разрешения. Поэтому исследовательская группа Бороздина была вынуждена выстраивать археологический базис практически с нуля», – уточнила Платонова.

Чудо, которое Бороздин привез с собой

Два наиболее ценных результата экспедиции связаны с Георгиевским храмом, считает Платонова. Церковь святого Георгия – один из древнейших памятников русского каменного зодчества, он был возведен в XII веке и сохранился по сей день. Здание стало одним из центральных для исследовательской экспедиции, так как несколькими десятилетиями раньше в церкви нашли, предположительно, средневековые фрески.

«Тогда под нею (штукатуркой) открылась другая, в которой вместо волосу для связи была употреблена пенька. На ней везде расписано: al fresco и живопись сохранила краски свои почти в целости. Мы срисовали храмовой образ св. Георгия, из которого увидите вы рисунок тогдашнего века», – писал Бороздин в одном из своих писем о ходе экспедиции. По словам Платоновой, члены ученого путешествия запечатлели один из наиболее самобытных образцов православного искусства – фреску «Чудо Георгия о змие». Традиционный сюжет о Георгии-змееборце представлен совершенно неклассическим образом. На коне едет святой воин без оружия, а змия на поясе, как на поводке, ведет княжна.

Первый русский палеограф

Однако более значимым событием для науки стал один вывод, сделанный участником экспедиции Александром Ивановичем Ермолаевым, который уже в то время являлся, пожалуй, самым квалифицированным палеографом в России. Ранее именно он начал научное исследование Тмутараканского камня – плиты с древнерусскими надписями XI века.

В Ладоге, сопоставляя надписи на стенах храма с различными памятниками древности и историей развития церковно-славянского языка, Ермолаев установил, что Георгиевская церковь была построена в XII–XIII веках.

В дальнейшем Ермолаев станет известен в науке как первый российский палеограф. На примере его ладожских изысканий можно судить, что он был невероятно точен для своего времени – постройку возвели в 1165–1166 годах, пояснила Платонова.

Вместе с тем многие из наработок исследователей были утеряны во время Отечественной войны в 1812 году. Развернутый отчет так и не был опубликован. В результате в первой обобщающей монографии по истории Ладоги Николая Бранденбурга 1896 года автор не придал особой ценности зарисовкам Бороздина, так как не имел доступа к сопровождающим текстам.

Тем не менее даже отдельные рисунки экспедиции стали опорной точкой для ученых XIX века, как бы они не оценивали результаты предшественников. А натурные зарисовки архитектурных объектов, старинных предметов и ландшафта, выполненные группой Бороздина, стали предметом исследований современных историков и этнографов, отметила Платонова.

Источник: РИА