В наш просвещенный век такое и представить невозможно: при диагностике двухсот тяжких заболеваний не проводятся исследования, выявляющие вредные процессы свободно-радикального окисления клеток. А они вызывают нарушения различного характера. Познакомить читателей «Поиска» с этой научно-медицинской проблемой согласилась доктор биологических наук, профессор РАН Марина Даренская, руководитель лаборатории патофизиологии иркутского Научного центра проблем здоровья семьи и репродукции человека.

Стаж ее работы в этой области – более 20 лет. На третьем курсе студентка биофака пришла в лабораторию патофизиологии центра и стала работать под руководством его основателя академика Л. И. Колесниковой. Тогда М. Даренская впервые узнала о повреждении клеток в результате свободно-радикального окисления. Сначала была курсовая работа, потом диплом и кандидатская диссертация, затем докторская.

– Марина Александровна, объясните, что происходит с несчастной клеткой? Кто и как ее окисляет?

– Объяснение простое. БÓльшая часть поступающего в организм кислорода (95 %) идет на поддержание всевозможных восстановительных реакций и физиологических процессов. А 2–5 % – на синтез активных форм кислорода или, иначе говоря, образование свободных радикалов. Они не менее, чем сам кислород, важны для организма, так как поддерживают его в тонусе и борются с вирусами и бактериями. Но эта форма кислорода способна играть и отрицательную роль. При избыточном количестве свободных радикалов может не сработать система антиоксидантной защиты. Это причина развития около 200 патологических состояний (нейродегенеративных заболеваний, диабета и др.).

Вместе с медиками и клиницистами наша лаборатория исследует активность антиоксидантной защиты, роль радикальных процессов и реакций при различных заболеваниях у населения Иркутской области и коренных этносов Восточной Сибири. Мы установили, что свободно-радикальное окисление носит специфический характер и зависит от возраста, пола и этнической принадлежности людей. Многие годы изучаем эти факторы, а выявленные патологии используем как модели. Если в 1990-х годах и начале 2000-х в основном это были нарушения и расстройства репродуктивной системы (осложнения беременности, женское бесплодие), то сегодня это сахарный диабет, детское ожирение, нарушения сна, метаболический синдром и др. И все негативные изменения происходят из-за окислительного стресса, которому подвергаются клетки. Попадая в них, свободные радикалы повреждают определенные субстраты, в частности, липиды (мембраны), белки, ДНК, да так, что в них появляются поры (дыры) и они выходит из строя. Такова причина локальных и сис-темных нарушений множества органов человека. И в основном, повторюсь, из-за переокисления клеток.

– Вы много лет разрабатываете эту тему, как расширяется диапазон ваших исследований?

– Пожалуй, это можно проследить по моим основным работам. Диплом я защищала, разбирая одно из заболеваний – гипоталамический синдром у женщин. Кандидатскую посвятила изучению роли свободных радикалов в генезе сахарного диабета первого типа у девочек и женщин репродуктивного возраста. Докторскую – особенностям протекания негативных процессов в различных этнических группах. Материал накапливался во время экспедиций в места компактного проживания коренных этносов.

В Иркутской области, к примеру, это были тофалары, всего около 800 человек. Живут они в очень живописном, но труднодоступном месте. Изучала также здоровье эвенков, бурят и сравнивала с состоянием русских. Установила, что в подростковом возрасте представители коренных народов гораздо лучше адаптированы к местным экстремальным условиям жизни, чем русские. Но в старшем адаптационные механизмы нарушаются, и у них обнаруживаются многочисленные заболевания. Причина, по нашему мнению, – смена системы ценностей, уклада, традиций. В том числе питания: они отходят от традиционной пищи (наши продукты здоровья им не прибавляют, скорее, наоборот), что приводит к многочисленным болезням. Все это может служить причиной депопуляции, то есть полного исчезновения малых этносов в ближайшем будущем.

– Насколько важны для диагностики процессы окисления клеток?

– Я подготовила девять кандидатов наук. Сейчас руковожу еще тремя диссертационными работами. Тематика самая разнообразная: ожирение у детей, исследование различных патологий (социально-значимые инфекции – ВИЧ, гепатит, гастриты, механическая желтуха и т. д.). И главная идея практически всех работ – важность процессов повреждения клеток из-за действия свободных радикалов при диагностике самых разных заболеваний. Между прочим, за рубежом оценка интенсивности окисления клеток – рутинная операция при диагнозе. У нас, увы, нет. Да, наш центр давно освоил этот столь ценный и перспективный метод. Мы разрабатываем теоретическую базу, а также вместе с клиницистами занимаемся и конкретными больными. Однако в РФ этот метод диагностики применяется чрезвычайно редко. Хотя некоторые частные клиники освоили его, но их очень мало. Мы же считаем, что подобные исследования обязательно должны входить в диагностический комплекс.

– Почему они не применяются?

– Причины известны. Прежде всего это отсутствие информации об этой проблеме. Подчас уникальные данные остаются в научных учреждениях. А дальше – задача врача объяснить пациенту важность и значимость данного исследования и назначить адекватную терапию. В поликлиниках этот метод не осваивается из-за нехватки необходимого оборудования и квалифицированного персонала.

– Как это осложняет лечение тяжелых заболеваний?

– Недавно у нас проходила защита кандидатской диссертации. Молодой ученый на примерах доказывал, что смертность среди больных диабетом вследствие заболевания почек можно было бы значительно снизить благодаря доклиническим исследованиям, в том числе на обнаружение процессов окислительного стресса. В этом случае надо было назначать прием антиоксидантов (ферментов, витаминов, микроэлементов, аминокислот, защищающих клетки от повреждения активными формами кислорода). При низких концентрациях они затормозят и обезвредят разрушительное действие свободных радикалов. И если принимать эффективные, подходящие к данному случаю антиоксиданты, то тяжкого осложнения удалось бы избежать.

Но возможно это, повторюсь, лишь при диагностике на самых ранних стадиях заболевания, когда нет опасности для организма и необратимые изменения еще не начались. Врачи часто с восторгом говорят об этих замечательных веществах и призывают их принимать. Больные следуют их советам подчас необдуманно. Ведь прежде нужно поставить диагноз, получить данные, в том числе об интенсивности окислительных реакций в организме больного, чтобы понимать, какие соединения и в каких дозах следует принимать человеку, чтобы лечение было адресным и более эффективным. Однако, как уже говорилось, на практике это почти не делается.

– Вы пишете статьи, выступаете на конференциях, вас слышат, поддерживают. У вас есть гранты?

– Да сейчас у нашей лаборатории два гранта Президента РФ. Мы выиграли их год назад. Один (мой) – по поддержке ведущих научных школ. Другой – по поддержке молодых докторов наук. Были и гранты РФФИ, к сожалению, теперь этот фонд фактически не существует. Существенную поддержку оказывает руководство нашего центра в лице директора члена-корреспондента РАН Л. В. Рычковой. Это, например, закупка оборудования, реактивов и др. Безусловно, мы не единственные, кто занимается данной тематикой. Ее развивают Новосибирск, а также Томск, Красноярск, Кемерово, Санкт-Петербург, Москва и т. д. Мы поддерживаем с ними связи, как и с врачами Иркутска. Они в курсе наших исследований. Понятно, что по большей части это экспериментальные, а не клинические исследования. Так что от Запада в этой области мы, увы, сильно отстаем.

– Вы будете продолжать работать над этой тематикой или смените ее на более востребованную?

– Нет, конечно, поскольку считаю эту область биологии необыкновенно важной. Радует, что того же мнения придерживаются многие молодые ученые и студенты биологического факультета нашего университета, а также медики. Так что надежды на продвижение перспективной тематики, уверена, есть.

Юрий Дризе.
Источник: мультимедийный портал «Поиск».