«Когда Владимир Галактионович, который с давнего времени интересовался пугачёвским восстанием, задал ему какой-то вопрос, относившийся к тем временам, Тарле, отвечая ему, воспроизвел наизусть и письма и указы Екатерины Второй, и отрывки из мемуаров Державина, и какие-то еще неизвестные архивные данные о Михельсоне, о Хлопуше, о яицких казаках… А когда Татьяна Александровна, по образованию историк, заговорила с Тарле о Наполеоне Третьем, он так легко и свободно шагнул из одного столетия в другое, будто был современником обоих столетий и бурно участвовал в жизни обоих <…> И чувствовалось, что жить одновременно в разных эпохах, где теснятся тысячи всевозможных событий и лиц, доставляет ему неистощимую радость. Вообще для него не существовало покойников: люди былых поколений, давно уже прошедшие свой жизненный путь, снова начинали кружиться у него перед глазами, интриговали, страдали, влюблялись, делали карьеру, суетились, воевали, шутили, завидовали — не призраки, не абстрактные представители тех или иных социальных пластов, а живые, живокровные люди, такие же, как я или вы», — Корней Чуковский в воспоминаниях о знакомстве с Евгением Тарле, «Современники: портреты и этюды (1962)».

Гимназист, студент и профессор Тарле

Крупный историк, специалист по России, Франции и международным отношениям конца XVIII — начала XX веков, будущий академик АН СССР родился 8 ноября 1874 года в Киеве в семье купца еврейского происхождения Виктора Григорьевича и Розалии Арнольдовны. Детство их сына, Григория Тарле, который спустя почти 20 лет при крещении был наречён Евгением, прошло в Херсоне в доме на углу Потёмкинской и Суворовской улиц.

История увлекла юношу ещё в третьем классе херсонской гимназии. Но здесь зародилась не только его будущая карьера, но и семья — он познакомился с Ольгой Михайловой, будущей женой, с которой они прожили шестьдесят лет. Кстати, крещение он принял ради своей возлюбленной.

К профессиональному освоению исторической науки юноша подступился в Новороссийском университете, через год он перевёлся в Киевский университет, где обучался под началом профессора Ивана Лучицкого, большого специалиста по истории религиозных войн во Франции XVI века и по французской аграрной истории XVIII века. Эта страна на долгие годы займёт центральное место в исследованиях Евгения Тарле.

Время революционных потрясений

Будучи студентом, он увлёкся марксистскими идеями и сотрудничал с журналами революционно-демократического направления, выступал с рефератами на собраниях, делал доклады, «ходил в народ» и участвовал в деятельности подпольных социал-демократических марксистских кружков. На одном из таких собраний в апреле 1900 года его арестовали на студенческой квартире во время доклада Анатолия Луначарского о Генрихе Ибсене.

Евгений Тарле провёл в тюрьме всего месяц, чем вызвал подозрения у своих идеологических товарищей и коллег, но, что хуже, получил временный запрет на преподавательскую деятельность, был отчислен из университета и выслан под надзор по месту жительства родителей в Херсон. Вскоре ему позволили вместе с женой уехать в Варшаву, где молодой историк активно занимался литературной работой и опубликовал магистерскую диссертацию «Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени».

Спустя год молодая семья переехала из Варшавы в Петербург, где Евгений Тарле защитил свою магистерскую диссертацию, встретившую немало критики, а в 1902 году при поддержке варшавского профессора классической филологии Григория Зенгера, который на тот момент занял пост министра народного просвещения, получил в Петербургском университете место приват-доцента. Так профессор Тарле постепенно возвращался в академическую среду.

Однако события Первой русской революции не могли не найти отклика в Тарле, он не просто исследовал события минувших лет, но и активно интересовался днём сегодняшним, который на его глазах складывал историю будущего, — учёный присоединился к пропаганде демократических преобразований в стране и участвовал в выступлениях оппозиционной интеллигенции.

Один из эпизодов получил неожиданное развитие — после выхода царского Манифеста 17 октября 1905 года на митинге по поддержке Николая II у Технологического института в Петербурге Евгений Тарле был ранен конными жандармами. Событие привлекло широкое внимание общественности и в какой-то степени прославило Тарле — его фотографию в больнице с забинтованной головой напечатали в газете и на специальных открытках, а оппозиция возмущалась насилием над учёным.

В одном из очерков историка, вышедшем в конце 1905 года в журнале «Мир Божий», Тарле высказывался так: «Политические революции, в самом главном и существенном, обусловливаются тем, что известная форма управления не только перестаёт отвечать материальным и моральным потребностям общества, но что дальнейшее её существование становится прямою угрозою для нормального удовлетворения нужд и интересов социально-сильных слоёв народа».

В те же годы формировался значимый исторический профиль Евгения Тарле — он приступил к изучению экономической и социальной истории Франции конца XVIII — начала XIX века. Результатом исследований и многолетних заграничных поездок стала книга «Рабочий класс во Франции в эпоху революции (1789–1799)». Этот капитальный двухтомный труд, послуживший докторской диссертацией, был опубликован в 1909–1911 годах.

Спустя два года издано ещё одно фундаментальное исследование — собрание сочинений «Континентальная блокада», первое в мировой науке исследование экономической истории Европы периода наполеоновских войн.

Как отмечают исследователи творчества Евгения Тарле, он полностью принял Февральскую революцию 1917 года, но весьма критично — Октябрьскую, хотя «в принципе поддерживал курс непременного секретаря Академии наук Сергея Ольденбурга на сотрудничество с советской властью при максимально возможном сохранении внутренней независимости академии». К 1923 году историк убедился, что советское правительство прочно закрепилось у власти, и стремился найти способ сосуществования с ним.

Историк с мировым именем

Вскоре Евгений Тарле снова получил возможность выезжать заграницу и в 1924–1929 годы активно командировался по Европе для работы с историческими документами. Кстати, именно он ввёл в научный оборот многочисленные документы парижских, лондонских и гаагских архивов.

К этому времени исторические труды Тарле принесли ему мировую известность — он был избран членом ряда французских научных обществ, в том числе Общества истории Французской революции, Общества новой истории, Общества истории Великой войны и других. На родине Евгений Тарле также удостоился признания как учёный и в 1921 году был избран членом-корреспондентом Академии наук по Отделению исторических наук и филологии, а в 1927 году — академиком.

Труды 1920-х годов Евгения Тарле сконцентрировались в книге «Европа в эпоху империализма. 1871–1919», которая частично представляет собой сжатый обзор содержания курса лекций, который читался автором в университете. Это колоссальная работа по обобщению множества источников по предыстории и истории Первой мировой войны. Однако помимо изложения общей истории Европы в эпоху империализма, освещается история внешней политики этого времени.

Академический кризис

Новая угроза на горизонте научной карьеры историка возникла в 1930 году, когда он был арестован по «академическому делу» и обвинён в принадлежности к контрреволюционной монархической организации. В обвинительном заключении Евгений Тарле фигурировал в качестве одного из главных руководителей контрреволюционной заговорщицкой организации, ему якобы предназначался пост министра иностранных дел. Более полутора лет учёный находился под следствием, в деле числилось около 130 человек.

В защиту Евгения Тарле обращались видные научные и общественные деятели, в их числе президент Академии наук Александр Карпинский. Но это не помогло. В 1931 году по результатам тайного голосования он был исключён из числа действительных членов Академии и отправлен в ссылку в Алма-Ату сроком на пять лет.

Однако через год, в августе 1933-го, арестованных по «академическому делу» амнистировали. Из ссылок вернулись многие учёные, в их числе Евгений Тарле. Спустя несколько лет ему удалось восстановиться в должности профессора Ленинградского историко-лингвистического института, а в 1937 году вернуть членство в Академии наук.

На пике научной карьеры

История была делом всей жизни Евгения Тарле, ничто не могло помешать ему вернуться к любимым «путешествиям» по эпохам. В 1936 году в печать выходит знаменитая монография учёного «Наполеон», возымевшая колоссальный успех. Она была переведена на двадцать языков, шесть раз выходила во Франции и по сей день является одной из наиболее популярных работ о Наполеоне.

Биографы Евгения Тарле отмечают, что его труды выделяются богатством фактического материала, глубиной исследований и блестящим литературным стилем, что, в свою очередь, нередко встречало как восторженные отзывы, так и критику. Главным образом замечания касаются некоторой вольности автора в отношении к историческим фактам.

Так, в 1945 году в журнале «Большевик» вышла статья с критикой «Крымской войны». Некий Яковлев Н. писал: «Многие положения и выводы академика Тарле вызывают серьёзные возражения. Некоторые важные вопросы, касающиеся сущности и последствий Крымской войны, обойдены им или решаются неправильно. <…> он даёт неправильную оценку исхода войны, считая, что царская Россия в Крымской войне, по существу, не потерпела поражения». С другой стороны, Лондонский академический журнал The Slavonic and East European Review опубликовал обзор той же книги, и автор уверен, что это «самый важный вклад в исследование истории Крымской войны, сделанный русским историком после публикации в 1912 году трудов Зайончковского».

За «Наполеоном» последовали ещё две знаковые работы — в 1937 году вышла книга «Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год», приуроченная к 125-летию войны 1812 года, и «Талейран», изданная в 1939 году и посвящённая дипломатической деятельности Талейрана и его роли в истории франко-русских отношений XIX века. Трилогия сделала Евгения Тарле одним из наиболее популярных советских историков.

Самый объёмный труд учёного вышел в печать в годы Великой Отечественной войны — книга «Крымская война» стала первым в советской историографии крупным научным исследованием конфликта. Первый том вышел в 1941 году, второй — в 1943 году.

Послевоенные исторические работы Тарле посвящены дипломатической и военно-морской истории России XVIII–XIX веков. В частности, были изданы три монографии об экспедициях русских военных моряков: «Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг. 1769–1774 гг.», «Адмирал Ушаков на Средиземном море; 1798–1800» и «Экспедиция адмирала Д.Н. Сенявина в Средиземное море (1805–1807)».

Имя академика Евгения Тарле занимает особое место в истории Московского государственного института международных отношений МИД Российской Федерации (МГИМО). В 1944 году он был одним из инициаторов преобразования факультета международных отношений Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова в самостоятельное высшее учебное заведение и первым возглавил кафедру истории международных отношений и внешней политики СССР в МГИМО.

К семидесяти годам Евгений Тарле был награждён тремя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени и тремя Сталинскими премиями I степени. К 75-летию академика Самуил Маршак посвятил ему четверостишие:

В один присест историк Тарле
Мог написать (как я в альбом)
Огромный том о каждом Карле
И о Людовике любом.

Выдающийся учёный ушёл из жизни 6 января 1955 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. С 1991 года Российская академия наук присуждает премию имени Е.В. Тарле за выдающиеся научные работы в области всемирной истории и современного развития международных отношений.

Материалы предоставлены Архивом РАН.