Статус молодого ученого обеспечит права и гарантии.

Андрей Владимирович, наделить молодого ученого особым статусом – суть проекта поправок в закон «О науке». Зачем это нужно? Что принципиально изменится?

Андрей Богданов: Сейчас ситуация с молодыми учеными неоднозначная. Скажем, президентские гранты могут получить люди до 35 лет, а гранты РНФ – до 39 лет. И таких примеров разночтения довольно много, все надо приводить к единообразию. Главное – требуется четко прописать, кто такой молодой ученый.

Сейчас априори все понимают так: это молодой кандидат или доктор наук. А если у него еще нет степени? Скажем, человеку 29 лет, он работает на приборе, от которого зависят исследования всех кандидатов, докторов и академиков. Речь об инженерах, электронщиках, техниках. Они молодыми учеными не считаются, хотя без них не будет никакой науки. Их статус должен быть определен.

И что надо делать конкретно?

Андрей Богданов: Надо прописать, что молодыми учеными являются сотрудники научных институтов и вузов в возрасте до 35 лет, которые занимаются научной, или научной вспомогательной, или инженерно-технической деятельностью. И на них будут распространяться все права и гарантии, которые предусмотрены в законе. И еще. Сегодня молодыми учеными считаются доктора наук в возрасте до 40 лет. Считаю, что его надо повысить до 45 лет. Ведь человек, благодаря программе поддержки молодежи, только встал на крыло, начал вести свое направление. Ему надо укрепиться. А резкая потеря такой поддержки, когда он перешагнет 40-летний возраст, может серьезно сказаться на его научной деятельности.

Андрей Богданов: Если одним словом, то трудно. Но в принципе так было всегда. А дьявол, как говорится, в деталях. Если сегодня у молодого ученого нет выигранного гранта, то у младшего научного сотрудника оклад чуть более 20 тысяч, научного сотрудника – около 25 тысяч, старшего – около 30 тысяч, ведущего – 32–36 тысяч, главного – 36–40 тысяч.

Негусто. Поэтому многие ищут подработки, «отщипывая» время от науки?

Андрей Богданов: Совершенно верно. Причем ситуация отличается от региона к региону. За одну и ту же работу ученым платят по-разному, так как зарплата привязана к средней по региону. Но ведь по закону за равный труд должны платить одинаково. Об этой странности ученые говорят давно, но ничего не меняется. И молодых этот зарплатный казус касается прежде всего.

Но есть способ зарабатывать существенно больше – выиграть грант. Но для этого надо крутиться, а не ждать, когда поднимут зарплаты.

Андрей Богданов: И таких возможностей сегодня немало. Есть Российский научный фонд, Фонд президентских грантов для молодежи, разные региональные молодежные конкурсы. Но год на год не приходится. Грант заканчивается, и совсем не обязательно, что этот конкурс вновь объявят, или что вы вновь победите. Там очень жесткая конкуренция. И тогда все возвращается на круги своя – к вашей зарплате.

Кстати, именно об этом рассказала президенту страны на уже знаменитой встрече с молодыми учеными кандидат наук из Сибири. Ее зарплата как раз около 25 тысяч.

Андрей Богданов: Да, я помню. А теперь представьте, что из этих денег надо найти суммы, чтобы делать свою науку, на поездки на конференции и т. д. Государство выделяет вам денег только зарплату, никаких дополнительных финансовых средств оно вам не дает. Вот тут действительно приходится крутиться.

Но разве институт не обязан поддерживать исследования, которые проводит ученый?

Андрей Богданов: Не обязан. Институт получает из бюджета средства только на фонд зарплаты сотрудников, а также, говоря попросту, на бытовые нужды – отопление, свет, ремонт зданий и сооружений и т. д. Все остальное ученые должны добывать сами, выигрывая гранты.

Есть еще один источник повысить доход – фонд стимулирующих надбавок за публикации по государственному заданию. Каждый ученый, написавший определенное количество таких статей, может претендовать на определенную сумму сверх оклада.

Следует отметить, что не все институты РАН получают из бюджета дополнительные финансовые средства на такое стимулирование. Причем деньги из этого фонда можно тратить только на научных работников, занимающих строго определенные должности. Скажем, завлабы или инженеры к ним не относятся. Если они опубликуются даже в самом престижном журнале, например Nature, не получат ни копейки сверху.

Много говорят, что в нашей науке очень сложно сделать карьеру. Что «старики» тормозят продвижение молодежи.

Андрей Богданов: Мне кажется, что это преувеличение. Может, раньше академики и смотрели на молодых как на конкурентов, и притормаживали их продвижение. Сейчас, если ты чего-то хочешь добиться, если хорошо публикуешься, ездишь на конференции, контактируешь с коллегами в стране и за границей, то довольно быстро начнешь подниматься по карьерной лестнице. Среди моих знакомых есть немало людей, которые в молодом возрасте уже хорошо шагнули вверх, а несколько человек даже заняли посты замдиректоров или директоров в ведущих институтах. И это не так называемые менеджеры, а хорошие ученые. Кресло не мешает им заниматься наукой.

Вообще государство сейчас очень серьезно решило заняться поддержкой молодежи. К примеру, действует программа по открытию новых лабораторий, которыми руководят молодые ученые.

Действует программа жилищных сертификатов (ГЖС) для молодых ученых, на которую выделены очень серьезные средства. Такие сертификаты получают нуждающиеся в жилье кандидаты наук до 35 лет и доктора до 40. В этом году на эту программу правительство направило дополнительно миллиард рублей. Кстати, в следующем конкурс на получение ГЖС будет значительно выше, ведь в игру вступят педагогические работники вузов, таких как, например, МГУ, СПбГУ и др. Поэтому денег на обеспечение потребностей всех нуждающихся нужно больше на порядок – 3 млрд рублей вместо нынешних «регулярных» 300 млн.

Без гранта оклад у младшего научного сотрудника около 20 тысяч рублей, научного сотрудника – 25 тысяч, старшего – 30, ведущего – 35, главного – 40 тысяч.

Но появилась другая проблема, связанная с молодежью. Несколько лет назад Минобрнауки была запущена программа трудоустройства выпускников вузов. Они могли устроиться на работу в вузы и институты РАН. На это выделили деньги. Все воодушевились, набрали молодежь. Например, мы в свою лабораторию взяли сразу пятерых талантливых студентов, которые у нас делали дипломы. А дальше начались неприятные сюрпризы. Если вначале набор молодежи на 100 процентов финансировался из госбюджета, то потом условия изменили: институты обязали взять на себя часть затрат по обеспечению зарплатой в соотношении 75:25, потом 50:50. А сейчас заявили, что программа вообще закрывается. И что теперь делать с теми, кого мы набрали? Директора поверили в программу, взяли молодых на бессрочные договора, и как теперь быть? Надеюсь, что статус молодого ученого позволит решить и этот вопрос.

Текст: Юрий Медведев, «Российская газета».