Доктор исторических наук Наталья Новикова (на снимке) из Института этнологии и антропологии РАН изучает коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока. Она побывала на многих территориях РФ, где проживают ненцы, эвенки, чукчи, другие народы. В нашей стране их более 40. В отдельную группу они выделились еще в XIX веке. В советское время их называли малыми народами Севера. Однако в 1990 году посчитали, что малых народов не бывает, и название сменили. Отличаются эти люди образом жизни, их занятия – охота и рыболовство, оленеводство и собирательство. Часть малочисленных народов привычно ведет кочевой и полукочевой образ жизни, часть проживает в городах. У них свои языки и культура. Н.Новикова знает про них если не все, то очень многое, о чем написала в статьях (их около 200) и пяти монографиях.

– Наталья Ивановна, что в образе жизни этих людей производит на вас наибольшее впечатление?

– Пожалуй, их отношение к оленям. Притом что все коренные народы довольно сильно друг от друга отличаются, много общего есть именно у оленеводов. В этой сфере люди достигли совершенства взаимодействия с природой. Олень – прирученное человеком животное – пользуется некоторой самостоятельностью. Человек не перегоняет стада этих животных, а следует за ними. Куда олень, туда и человек. Уникальный тандем освоителей Севера. (Одна моя книга так и называется – «Олень всегда прав».) Люди прекрасно изучили повадки этих животных и точно знают, куда они пойдут дальше. И те, и другие следуют традиции. У оленя должен быть хозяин, поэтому даже дети имеют своих животных. Некоторые становятся совсем до машними, ненцы называют их «авка». Так случается, если у олененка погибает мать. Люди его выхаживают, и за хозяином он ходит, как собака, даже старается в чум
войти. В бесконечной тундре олени связывают сообщества людей. Есть, например, такой обычай: когда девушка выходит замуж, она уезжает к мужу, но потом приезжает к отцу в гости. И каждый раз он дарит ей оленя. Такой подарок укрепляет связи между людьми. За год оленеводы-кочевники проходят огромные расстояния. Их метод природопользования можно назвать неистощительным. Коренные народы сохраняют свои земли, следят за ними, как за детьми и стариками.

– Какие у вас отношения с этими людьми?

– Партнерские, а иногда дружеские. А как иначе? Антрополог только тогда может успешно работать, когда поддерживает доброжелательные отношения с людьми, которых изучает, ведь все наши знания полностью зависят от возможности и умения контактировать с ними. На Севере и в Арктике это чувствуется особенно. Да, нас могут забросить в стойбища вертолетом, довезти на машине, но дальше наша жизнь и передвижения зависят от добрых отношений с этими людьми. Мы не только записываем интервью, которые длятся иногда неделями, но фактически живем вместе, втягиваясь в их повседневный быт. Для нас это очень важно: наблюдать их жизнь, понимать не только то, что они делают, но и как относятся друг к другу, о чем говорят или молчат. По возможности связь с ними я поддерживаю, находясь в Москве, многие из них бывают у меня дома, также мы разговариваем по телефону. Антропологи работают с информантами (так мы называем наших собеседников) по многу лет, узнавая все время что-то новое, все глубже погружаясь в их культуру.

– Какие они, эти люди? Каковы их обычаи? Во что верят? Кому поклоняются?

– Они такие же, как мы, вполне современные люди. У нас больше общего, чем особенного, поэтому не надо думать, будто коренные народы, как жили чуть ли не в доисторические времена, так и живут. Разница в постижении окружающего мира и отличие огромные. Самое очевидное – способность ориентироваться, можно сказать, умение «читать» землю. Мы, скажем, едем по тундре. На мой взгляд, картина не меняется – тундра всегда одинаковая. А они прекрасно в ней разбираются, будто там указатели и знаки стоят. Как, не знаю. Предполагаю, что они куда лучше нас постигают «окружающую действительность». И все примечают: здесь ложбинка, тут подъем… Им этого достаточно. А мы учимся у них, их знания понемногу переходят к нам.
В начале моей работы был такой случай. Вместе с женщинами я пошла за ягодами. Старалась не пропустить ни одной ягодки, показать, хоть я и городской житель, но добросовестный. А когда вернулась и рассказала об этом хозяйке, она посмеялась: «Что же ты птичкам ничего не оставила?» Потому что они считают: брать нужно в меру, не все, а только часть, надо же и о других позаботиться. Природа – их бог. Народы Севера верят, что все вокруг населено духами, к ним они и обращаются. Однажды в Тазовской тундре (на снимке) я жила в чуме. Первый раз была в этой семье и, стараясь сберечь добрые отношения с хозяевами, не затрагивала вопросов религии. Как-то утром мы с хозяйкой собирали постели и неожиданно на видном месте я увидела тряпичных куколок, изображавших местных духов. Решила, что это не случайно и женщина ожидает моих вопросов. Видимо, ввиду хорошего ко мне отношения она хотела, чтобы я лучше узнала их, поняла, как важна вера для ее народа. Поэтому необходимо иметь представление о его религии.
Ученые стремятся постичь культуру северных народов через полевые исследования. В последнее время все большее значение приобретает автоэтнография. Представители этих народов становятся учеными и ведут исследования как бы изнутри своей культуры. Они не только знают этнические языки, но и благодаря глубокой включенности в их сообщество могут по-другому объяснить обычаи и традиции. Современная наука строится на диалоге. Соединяя традиционные и академические знания, мы лучше станем понимать самобытное сообщество коренных народов.

– Их интересует происходящее на «большой земле»?

– Безусловно. Они живут в государстве и включены в нашу общую жизнь. Их интересуют технические новинки, и по возможности они охотно осваивают снегоходы, компьютеры, мобильники… Бинокли, например, позволяют им лучше следить за оленями, а Интернет – узнавать новости. Иногда старики и ученые, приезжающие из столиц, сетуют: вместо того чтобы по вечерам слушать в чумах рассказы о былом, легенды и сказки, молодежь предпочитает смотреть телевизор.

– Как сказываются на жизни коренных народов изменения климата, добыча углеводородов?

– У меня сложилось впечатление, что на нашем Севере не сразу заметили результаты потепления климата. Да, случаются оттепели, говорили мне, но так бывало и раньше. Однако в последние годы изменения стали более ощутимыми, и это тревожит людей. Таяние вечной мерзлоты имеет катастрофические последствия для оленеводов. У географов есть термин «тундра зеленеет», значит, площадь, занятая ягелем (лишайниками), кормовой базой оленей, сокращается. Особенно опасны неурочные оттепели и похолодания. Земля покрывается ледяной коркой, которую трудно пробить копытами.
Что касается добычи углеводородов, то это, безусловно, очень большая проблема для местного населения. У нас есть опыт проведения этнологических экспертиз в Ямало-Ненецком автономном округе. Такие исследования проводятся, чтобы предотвратить конфликты, сгладить возникающие противоречия. Промышленным компаниям необходимо прикладывать немалые усилия. Они должны согласовывать прокладку дорог и труб с маршрутами оленеводов. В последнее время сложилась новая повестка – социальная и экологическая корпоративная ответственность бизнеса. Ресурсы неминуемо сокращаются, и нужно думать, как не оголить Арктику. Она должна остаться местом жизни людей. Политика наиболее ответственных компаний сегодня предусматривает меры, касающиеся не только экологии, но и расширения возможностей образования, занятости коренного и местного населения. Эти процессы также представляют интерес для антропологов.

Юрий Дризе.
Источник: мультимедийный портал «Поиск».