Как выполнить поставленную президентом страны задачу войти в клуб лидеров в области робототехники? Об этом корреспондент «РГ» беседует с Иваном Ермоловым, заместителем директора Института проблем механики РАН — одной из ведущих в стране исследовательских организаций в области робототехники, учёным секретарем Научного совета по робототехнике и мехатронике РАН.

Много лет робот был для многих россиян персонажем из фантастических фильмов, похожим на человека машиной. Симпатичным андроидом. И вот сейчас оказывается, что нам он крайне необходим в реальной жизни. Главная причина — демографический кризис. Робот объявлен одним из национальных приоритетов. Но вот читаю в справке специалистов одного из ведущих российских экономических институтов, что Россия в области роботизации по ряду позиций идёт вровень с ЕС, а где-то даже опережает. Как это понимать, Иван Леонидович?

Иван Ермолов: По поводу нашего лидерства, приведу официальные цифры. Только в прошлом году в ЕС установлено 100 тысяч новых промышленных роботов, а у нас около тысячи. А всего там работает около миллиона роботов, занятых в промышленном производстве, а у нас менее 20 тысяч.

Откуда в справке такое утверждение? Думаю, это тот случай, про который говорят — «важно, как считать». Не хочу сейчас вдаваться в детали, но, например, они включили в свою статистику не только роботы, но и автоматические линии. А это даёт серьёзную прибавку. Так что давайте спустимся на землю, к нашим реалиям. А они таковы, что нам надо заново создавать свою отрасль по выпуску, подчеркиваю, промышленных роботов.

То есть андроиды останутся для фантастики и экзотики?

Иван Ермолов: Да. Это очень сложные и дорогие машины, им пока в цехах делать нечего. Здесь требуются намного более простые роботы — манипуляторы.

И все же объясните, чем они отличаются от автоматизированных линий? Ведь это тоже автоматы.

Иван Ермолов: Отличие принципиальное. Автоматическая линия, как правило, завязана на производстве конкретного вида продукции, например может упаковывать сосиски или пакеты с молоком. А робот — это универсал, у него широкие возможности вторичного использования. У нас в лаборатории робототехники стоит манипулятор, который, в принципе, способен выполнять 25 различных операций. Это и сборка, и сварка, и укладка, и штамповка, и покраска, и перенос деталей и так далее. Для смены профессии достаточно сменить рабочий орган.

Вообще у роботов очень обширная ниша в промышленности. Они незаменимы там, где требуется стабильное качество, точность и высокая производительность. Роботы не просто заменяют человека, а зачастую превосходят его в разы на опасных или монотонных операциях, в том числе при работе в агрессивных средах. У них «не замыливается» глаз, они могут работать 24 часа в сутки семь дней в неделю с точностью до сотых долей миллиметра.

Вы сказали, что робот-манипулятор более простая машина по сравнению с андроидом. Чтобы в соответствии с указом президента РФ войти в число стран лидеров, нам надо до 2030 года внедрить около 100 тысяч роботов. Если эта машина намного проще, чем андроид, то, может, и задача вполне решаемая?

Иван Ермолов: Как и что делать, наши специалисты, в принципе, понимают, но проблема — из чего делать? У нас не выпускаются многие элементы робота: например, точные приводы, многие датчики, нет полного спектра микроэлектроники и т. д. В общем, с импортом из-за санкций большая проблема.

Но всё же в 2023 году тысячу сумели выпустить... Кстати, сколько у нас предприятий, которые изготавливают промышленных роботов?

Иван Ермолов: Реально их выпуском занимаются около пяти предприятий. Разнообразие моделей мизерное — менее 10 на всю страну. Для сравнения: только одна зарубежная фирма выпускает 50–60 различных моделей. Что касается нашей тысячи, то в них много импортных комплектующих, в основном китайских. Выйти на те масштабы, которые заложены в указе президента, при такой зависимости и при таких темпах нереально. Нам надо заново учиться делать роботы самим.

То есть мы начинаем, говоря образно, с очень низкого старта?

Иван Ермолов: Это надо признать и не пытаться перепрыгнуть через голову. Сразу замахиваться на самые передовые модели и супервысокие технические показатели просто нерационально. Например, на мой взгляд, не надо сразу гнаться за точностью перемещения рабочего органа 0,05 мм и выше. У нас нет таких приводов. Но для многих производств такая точность и не требуется. Вполне достаточно 1 мм. Вот на доступном сейчас и надо сосредоточиться. И одновременно, конечно, вести собственные разработки, чтобы со временем выйти на мировой уровень. Кстати, и академические институты РАН могут здесь сказать своё слово, у нас имеются наработки по повышению качества функционирования промышленных роботов.

Скажите, а наши предприятия, вообще, готовы к приходу роботов? Ведь многие годы жили под девизом — всё купим, новые производства почти не вводились. Можно в «старое здание» приводить робота? Не будет он незваным гостем?

Иван Ермолов: Это ключевой вопрос. Вообще, с роботизацией у нас уже была довольно печальная история. По постановлению ЦК КПСС была принята масштабная программа роботизации промышленности. И по количеству её выполнили. В стране в 80-е годы работало более 100 тысяч промышленных роботов, мы тогда были мировыми лидерами. Но эффект оказался далеко не тот, на который рассчитывали. Почему? Их часто устанавливали, как говорится, для галочки, только чтобы отчитаться перед верхами. Роботизацию нельзя насаждать директивно. Роботы дают эффект только там, где их ждут и где к ним готовы. У нас немало производств, рассчитанных на ручной труд, где роботам делать нечего. Например, при сборке автомобиля прокладывают много жгутов электропитания. Очень трудоёмкая операция. С ней роботу не справиться, могут только пальцы человека. И если мы хотим повысить уровень роботизации сборки авто, то жгуты надо заменить на другие решения. И только тогда можно «приглашать» робота. Иначе технология и роботы будут отторгать друг друга.

Чтобы робот по максимуму раскрывал свои таланты, ему надо готовить фронт работ, под него нужно подстроиться?

Иван Ермолов: Конечно. Ну представьте, что вы установили робот на какой-то участок работ, а всё остальное осталось прежним. Какое-то количество людей освободили, но продукции от этого больше не стало. Ведь все остальные участки работают в прежнем режиме. Конечно, какие-то производства можно и сейчас доверить роботу, но для обновления нашей промышленности в целом подход надо кардинально менять. Сейчас в стране речь идёт о переходе на новый технологический уклад, и началом этой цепочки могут оказаться как раз промышленные роботы.

Как нам не повторить ошибку, которую была сделана во времена СССР, не превратить необходимую роботизацию в пиар-кампанию?

Иван Ермолов: Надо, прежде всего, оценить, где роботы нужны в первую очередь, какие отрасли готовы их принять, где можно ставить не самые суперсовременные роботы, а те, которые мы можем изготавливать уже сейчас. Как я уже сказал, начинать надо с более простых моделей. Налаживать их массовое производство, закупать для них комплектующие и одновременно заниматься импортозамещением — самим разрабатывать и готовить производство по выпуску полностью отечественных машин.

Итак, роботизация объявлена одним из приоритетов развития страны. У нас под такие задачи пишут стратегии, национальные программы. Что в данном случае?

Иван Ермолов: Отдельной стратегии по промышленной робототехнике, насколько я знаю, пока нет. Сейчас стартует национальный проект «Средства производства и автоматизации», в котором объединены три федеральных проекта. Первый — «Средства производства и инструментальная промышленность», второй — «Станкостроение», третий — «Роботизация и подготовка кадров».

Нам нужна целая армия высококлассных специалистов, которые должны возродить важнейшую отрасль. Профессия вроде бы модная. Молодёжь идёт?

Иван Ермолов: Ситуация неоднозначная. Вообще, кто такой робототехник? Он един во многих лицах. Владеет и механикой, и электроникой, и информатикой, и знаниями по материалам и электродвигателям, и ещё многим чем другим. То есть специалист на все руки. Конечно, профессия модная. Но есть реальность. Так как промышленная робототехника у нас много лет была почти не востребована, то и специалистов с высшим образованием именно в этой области робототехники выпускается мало. А ещё меньше их готовят учреждения среднего профессионального образования. На всю Россию недавно было всего 16 колледжей. И в уровне их готовности решать очень масштабные задачи в промышленности я, честно говоря, не всегда уверен. Достаточно сказать, что в России в магазинах продаётся всего пару учебников по промышленной робототехнике. А главное, что даже у тех, кого выпускают вузы, явно не хватает практики, они не участвовали в реальных проектах по роботизации конкретных производств.

К тому же нам надо готовить не только робототехников, но и обучать элементам робототехники технологов и экономистов, чтобы они понимали особенности роботизации. Именно они должны создать для робота благоприятные условия работы, чтобы он себя реализовал по максимуму.

Ключевой вопрос

Словом, роботизация — это междисциплинарная проблема, в ней много самых разных участников. И у каждого свои интересы и возможности. А времени на раскачку у нас нет. Как объединить их в единую команду, чтобы сложнейшие вопросы, которые будут постоянно возникать, решались максимально оперативно?

Иван Ермолов: На мой взгляд, сейчас ключевой вопрос: у российской робототехники нет единого хозяина. А ведь по всем критическим отраслям уже появились госкорпорации, головные предприятия, которые берут на себя координирующую роль. Это касается, например, авиации и судостроения. И промышленной робототехнике нужен хозяин. Условный «РосРобот». Он мог бы заниматься разработкой стратегии развития, координировать разработку и внедрение роботов, влиять на подготовку кадров, соблюдения стандартов и унификации. И, главное, он должен иметь соответствующие полномочия, чтобы вести всю эту работу. Отмечу, что в Минпромторге уже сформирован департамент роботехники, запускается программа грантов по государственной поддержке центров развития промышленной робототехники.

Автор: Юрий Медведев.
Источник: «Российская газета».