В День космонавтики, 12 апреля, президент Российской академии наук Геннадий Красников направил приветственную телеграмму в адрес руководителя ГК «Роскосмос» Дмитрия Баканова и коллектива госкорпорации и поздравил всех работников космической отрасли с их профессиональным праздником.

«Для многих людей в России освоение космического пространства, достижения нашей страны в области космических исследований — это предмет гордости и искреннего восхищения. И это чувство основано на результатах работы нескольких поколений учёных, исследователей, представителей разных специальностей, занятых в отечественной космической отрасли, а также на достижениях наших современников — продолжающих их славные традиции, — подчеркнул Геннадий Красников в поздравительной телеграмме. — Отмечу, что сегодня проекты развития космической отрасли имеют первостепенное, государственное значение. Это накладывает особую ответственность на корпус наших учёных, инженеров и технических работников — на всех, для кого космос является жизненным устремлением и зоной профессионального интереса. Убеждён, что впереди у вас много масштабных, интересных задач и ярких достижений».

Один из таких людей, для которых космос из далёкой мечты стал повседневной кропотливой работой, — советский космонавт, дважды Герой Советского Союза, президент Московского государственного университета геодезии и картографии доктор технических наук профессор академик РАН Виктор Савиных.

Виктор Савиных совершил три космических полёта и работал на трёх разных станциях — «Салют-6» (1981 г.), «Салют-7» (1985 г.), «Мир» (1988 г.). Второй его полёт в 1985 году вместе с Владимиром Джанибековым на станцию «Салют-7» стал одним из самых драматических, опасных и технически сложных в истории как отечественной, так и мировой космонавтики.

Орбитальная станция совершала полёт в автоматическом режиме, но 12 февраля 1985 года Центр управления полётами потерял с ней связь, причём оставалось неизвестным, что именно произошло на борту «Салюта-7». Станция перешла в полностью неуправляемый полёт и должна была упасть в Индийский или Тихий океан. Потеря станции, не выработавшей установленный срок, была крайне болезненным ударом по советской космической программе. После ряда совещаний приняли решение: отправить на орбиту спасательную экспедицию — попытаться подключить аккумуляторы станции напрямую к солнечным батареям, прогреть её и восстановить работоспособность.

Эта миссия была поручена Виктору Савиных и Владимиру Джанибекову. Они провели первую в истории успешную стыковку с неуправляемым объектом, на протяжении пяти часов в открытом космосе выполняли работы по установке дополнительной солнечной батареи и, в итоге, сумели реанимировать станцию, которая после восстановления пролетала до 1991 года. Об этом своём полете и практически невыполнимой миссии Виктор Савиных написал впоследствии книгу «Записки с мёртвой станции».

Мы поговорили с Виктором Петровичем Савиных о его работе космонавта и учёного и попросили его поздравить своих коллег по цеху с профессиональным праздником.

— Виктор Петрович, когда Гагарин полетел в космос, вам было 21, и вы служили в железнодорожных войсках. Помните, как узнали об этом? Думали ли тогда, что сами полетите в космос?

— Я, конечно, ничего не знал. Я вообще о космонавтике ничего не знал. И для меня даже самолёт был чем-то недоступным, потому что я никогда в жизни не летал на самолёте. И вот я проснулся — услышал крик дневального: «Рота, подъём! Боевая тревога!» Мы все быстро собрались на площади возле нашей казармы и услышали по радио, как говорит Левитан, что через несколько минут будет передано важное сообщение ТАСС.

Мы, конечно, волновались. Понимали, что просто так такие вещи не сообщают. Ведь раньше никто никогда не докладывал, что кто-то летает в космосе. Естественно, мы боялись: а вдруг Левитан скажет, что случилось что-то страшное… Война, может? Но, к счастью, через несколько минут сообщили, что сегодня ракетным носителем на орбиту выведен космический корабль, управляемый Юрием Алексеевичем Гагариным.

Тут мы, конечно, обрадовались. Радость была огромная. Шапки в воздух полетели! Хотя мы и не стреляли в воздух — хотя, наверное, по такому случаю можно было бы и салют устроить.

В космос я тогда совсем не собирался. Я знал, что я — железнодорожник. Думал, что это и есть моё дело.

— Быть космонавтом или быть учёным — что сложнее?

— В космосе я был три раза: на «Салюте-6», на «Салюте-7» и на Международной космической станции. Везде у меня была программа полёта, везде я выполнял то, что положено космонавту — в общем, занимался наукой, смотрел на Землю, фотографировал её.

Одно дело — готовиться, сидя за столом, к каким-то экспериментам или, находясь на станции, работать с каким-то прибором. Другое дело — стыковаться со станцией, например. Это тяжёлая работа, и нужно соображать быстро-быстро. Это вещи разные, но интересные.

— Хотели бы вы ещё раз увидеть космос, если бы была такая возможность?

— Я бы, конечно, хотел: если бы после третьего полёта я не стал ректором университета, то точно полетел бы ещё в космос. Но поскольку я стал ректором Университета геодезии и картографии, который окончил раньше… В общем, я, конечно, мечтал, но понимал, что в космосе сейчас нужны люди, которые целенаправленно готовятся к полёту, а я был не готов. Возможность такая была, но не получилось.

— Что бы вы хотели пожелать коллегам по цеху в свой профессиональный праздник?

— Я хотел бы, конечно, в преддверии 12 апреля пожелать больших успехов в деле, которым вы занимаетесь. Надо работать там, где есть работа. Необходимо создать новый космический корабль. Нужно построить новую космическую станцию, на которой предстоит выполнять важные задачи, стоящие перед человечеством.

Ну вот. Пока мы только летаем вокруг Земли, но со временем, наверное, полетим и на Луну, и, может быть, на Марс. Есть и вероятность полёта к какому-нибудь астероиду.

Так что, в общем, работа в системе освоения космического пространства — очень важная и нужная!